 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
116
объединяющий материалы ранее составленных словарей (1820 – 1956 гг.)" Г.Г. Мельниченко
(Ярославль, 1961), "Донской словарь: материалы к изучению лексики донских казаков" А.В. Миртова
(Ростов н/Д, 1929), "Словарь русских донских говоров" (Отв. ред. В.С. Овчинникова. Т. 1–3. Ростов н/Д,
1975 – 1976), "Псковский областной словарь с историческими данными" (Редкол.: Б.А. Ларин и др. Вып.
1–5. Л., 1967 – 1983), "Словарь вологодских говоров: А– Г" (Ред. Т.Г. Паникаровская. Вологда, 1983),
"Фразеологический словарь русских говоров Сибири" под ред. А.И. Федорова (Новосибирск, 1983) и др.
Использование диалектной лексики
Степень и характер использования диалектных слов в разные периоды различны и зависят от многих
причин: и от общественного эстетического идеала, и от того, кто составляет читательскую массу, и от
темы произведения и объекта изображения, и от целей, которые ставит перед собой автор
(привлекающий диалектную лексику), и от литературных вкусов автора, и от его мастерства и т.п.
Если иметь в виду язык комедии и комических опер XVIII века (а согласно действующей в то время
теории трех стилей диалектные слова имели право на существование лишь в произведениях "низкого
стиля"– комедиях, шуточных стихах и т.п.), то писатели – В. Лукин, М. Попов, А. Аблесимов, М.
Матинский* – вводили в него (точнее, в язык персонажей) диалектную лексику "не столько с целью
достижения большей реалистичности в изображении героев, сколько с целью достижения комического
эффекта путем показа "неправильной", нелитературной речи своих героев"**. При этом авторы
особенно не заботились о правильности передачи говора, чертами которого они наделяли своих
персонажей. Позднее, когда права диалектной лексики на вхождение в ткань литературных
произведений расширяются, расширяется и роль этих слов. Так, например, в реалистических повестях
Д.В. Григоровича, в частности в повести "Антон-горемыка", главный предмет которых, по словам
самого автора, составляют "грубые, грязные и вдобавок еще глупые мужики и бабы", диалектная
лексика используется широко и в авторской речи для обозначения предметов специфически
крестьянского быта (одежды, пищи, предметов обихода и т.д.), и как средство авторского описания, и в
диалоге для передачи крестьянской речи: ср. в авторском описании ярмарки: "Тут пестрыми группами
возносятся кубышки, крыночки, ложки кленовые, бураки берестовые, чашки липовые золоченые
суздальские, жбанчики и лагунчики березовые, горшки, и горшки-то все какие – муравленые
коломенские! Там целые горы жемков, стручьев, орехов, мякушек, сластей паточно-медовых, пряников,
писанных сусальным золотцем... А сколько костромского товару: запонок, серег оловянных под
фольгою и тавлинок под слюдою! – Кажись, на весь бы свет с залишком стало". Правда, это широкое и
разнообразное привлечение диалектного материала не имеет цельной диалектной основы***, он собран
из различных говоров (а некоторые звучащие "по-деревенски" слова не соответствуют значениям,
которыми в действительности эти слова обладают в говоре).
* В. Лукин – автор комедии "Щепетильник"; М. Попов – автор комической оперы "Анюта"; А. Аблесимов – автор
комической оперы "Мельник – колдун, обманщик и сват"; М. Матинский – автор комической оперы "Санктпетербургский
гостиный двор".
** Прохорова В.Н. Диалектизмы в языке художественной литературы. М., 1957. С. 5.
*** См.: Чернышев В.И. Русский язык в произведениях И.С. Тургенева/Избр. тр. Т. 1. М.,1970. С. 228.
В отличие от Д.В. Григоровича и ряда других писателей такие писатели-классики, как И.С. Тургенев,
Л.Н. Толстой, И.А. Бунин, привлекали диалектные слова и другие диалектные элементы, точно
отражавшие особенности соответствующего говора. Но употребляли их неодинаково. У Тургенева они
сосредоточены в основном в "Записках охотника", имеют чаще всего "цитатный" характер.
Сопровождаемые разнообразными авторскими оговорками, вроде "как у нас говорят", "в Орловской
губернии так называют то-то...", "как говорят орловцы" и т.д., выделяемые графически (курсив,
кавычки), эти слова четко ограничивались от общелитературной части текста, демонстрируя
"своебытность" орловского говора.
Встречаются подчас у Тургенева диалектные слова в его авторском языке и без ссылок на
принадлежность орловскому наречию: "Золотые тучки расстилались по небу все мельче и мельче,
словно вымытая, расчесанная волна" (в рассказе "Льгов"; волна – шерсть). И в таких случаях Тургенев
никаких семантических разъяснений не дает. Скорее всего, он и не замечал, что употребляет диалектное
слово. По-видимому, диалектизмы были свойственны многим* южнорусским говорам, и они были
понятны большинству читателей (составляющих по преимуществу образованную часть общества).