 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
52
Двадцатилетний опыт импортирования технической революции оказался неудачным: западная техника,
лишенная своей социокультурной базы и адекватной информационно-управленческой инфраструктуры,
решительно забуксовала.
И только после того, как стратегия подтягивания возможностей к притязаниям не дала желаемых
результатов, некоторые страны не-Запада обратились к другой: адаптации притязаний к местным
возможностям. Каждый культуролог знает, что дерзость завышенных притязаний нельзя урезонить
сугубо просветительскими мерами, демонстрацией статистических данных, технико-экономических
сопоставлений и т.п. Болезнь завышенных притязаний не лечится просвещением, она скорее
распространяется им.
В этих условиях и возникает фундаменталистский проект понтр-Просвещения, нацеленный на
восстановление традиционной аскезы с помощью идеологизированной религии. Если это и утопия, то
никак не большая, чем утопии потребительского сознания, связанные с беспочвенной (в любом смысле
этого слова) революцией притязаний.
Фундаментализм утопичен не столько в своем замысле, сколько в средствах его достижения.
Вернуть людей, соблазненных принципом удовольствия, к принципу реальности — достойная цель; без
ее достижения современное человечество не обретет стабильности. Но достичь этого невозможно ни на
пути изоляции от Запада, ни на пути разрушения Запада, как соблазняющей человечество «вавилонской
блудницы».
Между тем, обе эти экстремистско-утопические стратегии просматриваются в
фундаменталистском движении. Надо сказать, аналогичный экстремистский утопизм демонстрирует и
современный Запад. С одной стороны, здесь вынашиваются замыслы окончательного демонтажа
Востока посредством политики вестернизации-модернизации; с другой — предполагается воздвигнуть
санитарный кордон, призванный отделить сытую и благополучную часть ойкумены от
неблагополучного окружающего мира.
Последняя утопия, как это происходит со многими утопиями в XX в., сегодня энергично
осуществляется на практике. Так, шенгенские соглашения стран ЕС предусматривают параллельно
снятию взаимных барьеров экономического, политического и социо-культурного толка, воздвижение
таких барьеров между Европой и не-Европой. Резко ужесточается иммиграционное законодательство,
активно проводятся и другие меры, призванные не допустить фильтрации элементов бывшего второго,
а также третьего мира, в прекрасный новый мир, олицетворяемый Западом.
Запад изменяет христианскому универсализму не только на практике, но и в теории. На место
старых формационных теорий, утверждающих общечеловеческую перспективу (единое
индустриальное, постиндустриальное общество и проч.), выдвигаются новые, знаменующие возврат к
идеологии спесивого избранничества. К ним относятся уже упомянутые концепции «золотого
миллиарда», «конфликта цивилизаций», этнокультурного мирового барьера.
Словом, Восток и Запад оказались внутренне неподготовленными к ситуации глобального мира.
Всякие попытки реставрировать прежнюю ситуацию относительно изолированных, автономных
миров, являются заведомо утопическими. В то же время экономикоцентристское толкование нового
мирового порядка и единого пространства оказалось явно несостоятельным. По экономическим
критериям цивилизационные миры Запада и не-Запада сегодня, за редкими исключениями, не
сближаются, а расходятся в стороны.
Культурофобия экономикоцентристов и технократов, стремящихся культурно обескачествить,
нивелировать мир, приводит к опаснейшим результатам. Давно уже утратила кредит доверия наивная
европоцентристская позиция, отождествляющая цивилизованность с Западом, а варварство — с не-
Западом. Культурологические открытия богатейших цивилизаций Востока по своему эффекту сегодня
не уступают открытиям Колумба. Если великие географические открытия XV—XVI вв. знаменовали
наступление модерна, то культурологические открытия цивилизационного плюрализма на планете
знаменуют конец западного модерна и наступление новой, пока еще загадочной эпохи.
Главным открытием постзападной эры является то, что каждый цивилизационный регион
планеты изобрел свои способы подавления стихии варварства.
Варварство как планетарное зло многолико, и здесь не может быть универсальных рецептов. То
что на Западе в свое время давало цивилизующий эффект, может ознаменоваться эффектами
варваризации в других культурных регионах. Вестернизация, ослабляя местные культуры и связанные с
ними специфические цивилизационные нормы, ведет, как оказалось, не к торжеству «европейского