 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
396
идеалы не осуществились, ожидания не оправдались. А главное, для большинства населения не
ясно куда идем, чего хотим? Отсюда журналистские остроты: куда идем непонятно, но что мы
придем туда первыми, сомнений нет.
Но подлинная беда состоит в том, что даже хорошие и нужные законы не работают – в од-
них случаях потому, что отсутствуют необходимые механизмы их реализации, в других (и это
главная причина) – из-за того, что вокруг простирается ненормальная среда их «обитания» и
функционирования. Бушует нравственный и правовой нигилизм, общественные отношения нахо-
дятся в состоянии хаоса, ломки, крайней неустойчивости, зыбкости, законы бессильны их упоря-
дочить, стабилизировать, направить в нужное русло. В этом смысле право испытывает небывалые
«перегрузки», оно не справляется со своими регулятивными и защитительными функциями.
Поэтому, если тот или иной закон не работает, это еще не означает, что он плох. Не все за-
висит от самого закона. Проблема сложнее. Определенные слои населения психологически не го-
товы к переменам, нередко сопротивляются им. Юридические нормы не могут развязать
Ковии Л. Разрушение иллюзий // Известия. 1998.31 дек.
тугие клубки возникающих противоречий, а в ряде случаев встречают противодействие.
Власть слаба, она не может собрать налоги, обеспечить реализацию своих законов, остано-
вить преступность, защитить граждан. Она не справляется с первейшей функцией – регулятора
общественной жизни, порядка, стабильности. Предписания сверху во многих случаях внутренне
не воспринимаются теми, на кого они рассчитаны. В этих условиях законы существуют как бы са-
ми по себе, а жизнь – сама ПО себе.
И это тоже идеализм, ибо законодатели, исходя из своих высоких целей, идей, замыслов,
конвейерно принимают и принимают законы, заведомо зная, что они не достигают конечных це-
лей и уходят в песок. Нередко важнейшие акты застревают на полпути к своим непосредственным
адресатам – их стопорит чиновничья бюрократия в силу общей разболтанности, бесконтрольно-
сти, коррумпированности. Среди новой номенклатуры есть и те, кто к любым начинаниям отно-
сится, как и прежде, по принципу: важно вовремя «прокукарекать», а там пусть хоть не рассветает.
Сами парламентарии удручены тем, что выдаваемые ими «на-гора»- в большом количестве
законы не «приживаются». Бывший замести- тель председателя Комитета по законодательству
союзного парламента К.Д. Лубенченко мрачно сравнивал законодательные усилия тогдаш" них
депутатов «с попытками вырастить сад в жестоких условиях пустыни. Иногда представляется, что
законы, которые мы разрабатываем, отторгаются действительностью, как саженцы бесплодной
почвой, И возникает чувство тревоги и безысходности». Как видим, проблема «отторжения» зако-
нов возникла не вчера, но она существует и сегодня.
Власть бессильна заставить законы работать, поэтому она их просто-издает. Но законода-
тель не вправе идти на поводу у обыденного со- знания – надо срочно принять такой-то закон; он
обязан смотреть дальше, предвидеть последствия. Правовое самообольщение опасно, ибо оно по-
рождает беспочвенные надежды, убаюкивает общество. В последнее время чуть ли не еженедель-
но принимаются и публикую ются «целевые федеральные программы», но каждому ясно, что они
-невыполнимы.
Попытки «пришпорить» социальный прогресс с помощью одних только законов, как пра-
вило, заканчивались конфузом. Примеров тому не мало, и из них необходимо извлекать уроки.
Прежде всего это ведет к девальвации законов, которые начинают работать вхолостую, созда- вая
видимость решения проблем.
См : Лубенченко К Д. Безработные законы // Известия. 1990. 25 апр.
Конечно, есть и хорошие, полноценные законы, за которыми – ум, опыт, старание их созда-
телей, но, как заметил Достоевский, «чтобы быть умным, одного ума мало». Ум надо еще реализо-
вать, поставить на службу обществу, людям. Иначе он мертв и бесполезен. «Умных» бездельников
и советников у нас не мало.
Абсолютизация права, наделение его чудодейственными свойствами сродни поклонению
искусственно созданному идолу. Такое обожествление явления -* это существование в мире ил-
люзий. Отсюда – лавинообразный рост законов и указов за последние восемь лет, поиск спасения
именно в них. Но еще древние говорили: в наиболее испорченном государстве – наибольшее ко-
личество законов. Сейчас всем ясно – сотней или даже тысячей законов положения не изменить,
если только они не подкрепляются другими мерами. Полоса «демократического романтизма» про-
ходит.
Возникает вопрос: что надо делать раньше – создавать условия или принимать законы?