 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
178
дозволено. При всей внешней простоте этой формулировки XX в. показал, как она страшна, и она была
страшна в России, Германии, Италии, Испании». (Рос. газета. 1997. 29 мая), «Казалось бы, угроза
возврата к тоталитарному прошлому должна нас объединить. Ан нет, у каждого свой закон. Как тут не
вспомнить Толстого, который писал, что раз дурные люди, объединившись, составляли силу, то все
честные люди должны только сделать то же самое» (Рос. газета. 1997. 29 мая).
Впрочем и среди демократов были горячие споры относительно моральной ценности некоторых
цитируемых крылатых фраз. Характерной в этом смысле является полемика между правозащитником С.
Ковалевым и его оппонентами. Депутат С. Ковалев, воюя против патриотизма, попытался зачислить в
свои союзники А. Пушкина и Л. Толстого. В телепрограмме «Итоги» (1 янв. 1995 г.) он приписал
последнему фразу «Патриотизм – последнее прибежище негодяя». Это возмутило многих
демократически настроенных деятелей, которые, во-первых, доказывали, что этот афоризм
принадлежит не Л. Толстому, а английскому литератору XVIII в. Самюэлю Джонсону (тому самому,
кто изрек также «Благими намерениями вымощен ад»), а посему надо быть предельно внимательным
при ссылке на источник; во-вторых, ссылались на слов самого Л Толстого, который писал: «Мне
странно, что у моих сыновей нет патриотизма. У меня, признаюсь, есть»; в-третьих, обращали внимание
на то, что вообще нельзя выхватывать отдельные речения из целостной концепции видения мира кого
бы то ни было, а тем более такого гиганта мысли, как великий русский писатель Л. Толстой (Рос. газета.
1995. 4 февр.).
Обращение к историческому опыту страны дало повод вспомнить высказывания не только
литературных, но и государственных деятелей прошлого, которые еще совсем недавно считались
реакционными, а ссылка на них признавалась крамолой. Эти высказывания старательно увязывались с
текущими событиями, отчего забытые было афоризмы зазвучали свежо и вызывающе. Кажется,
первым, кто был таким образом помянут, оказался П.А. Столыпин – в начале нынешнего века царский
министр внутренних дел, а затем Председатель Совета Министров. Широким кругам российского
населения было внушено в основном лишь то, что он «вешатель». Даже виселица, к которой могли быть
приговорены злостные нарушители общественного порядка, называлась «столыпинским галстуком». Но
вот оказалось, что П.А. Столыпин был крупным реформатором и что ему принадлежит афоризм: «Им
нужны – великие потрясения, нам нужна – великая Россия». Этим афоризмом украшали свои
выступления многие депутаты Верховного Совета СССР, его можно было встретить во многих
полемических статьях: «Если вспомнить некогда популярные слова Столыпина, нам действительно
нужны не великие потрясения, а великая Россия. Американцам же, как это ни парадоксально, не нужно
ни то, ни другое» (Рос. газета. 1995. 1 янв.). Бывшему Председателю Государственной Думы
Российской Федерации И. Рыбкину интервьюер сказал как-то по этому поводу: «Во время перестройки
очень часто цитировалась фраза Столыпина: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая
Россия». Причем ее кидали друг другу представители разных лагерей. А сейчас ее забыли. Хотя, мне
кажется, сегодня эта фраза актуальна гораздо больше, чем тогда» (Рос. газета. 1995. 2 июня).
Приближался великий юбилей – 50-летие Победы над фашистской Германией (1995 г.). Все чаще
стали вспоминать миллионы солдат, отдавших жизнь за Родину. Многие из них оказались еще не
преданными земле. И тут всколыхнулось народное сознание, и многажды стало повторяться – и не
только в средствах массовой информации – изречение генералиссимуса А.В. Суворова, не знавшего
поражений на полях брани, Война не закончена, пока не похоронен последний солдат: «Великий
Суворов говорил, что война не закончена, пока не похоронен последний солдат. К сожалению как ни
горько эти признавать, у нас в России есть места, где еще лежат незахороненные останки воинов,
немало осталось безымянных солдатских могил» (В. Черномырдин. Рос. газета. 1995. 21 апр.).
При коммунистическом строе появилось немало речений, которые после его замены стали выступать
как крылатизмы, ибо известны имена деятелей, породивших их. Например, оборот «одна отдельно
взятая страна», употребленный В. Лениным в одной из своих предреволюционных статей по поводу
спора о возможности построения социализма в России независимо от международной обстановки, был
растиражирован И. Сталиным в ряде работ, которые изучались миллионами людей разных поколений.
Обсуждался один из коренных вопросов того времени: можно ли построить социализм в «одной,
отдельно взятой стране» в условиях «капиталистического окружения». «Можно», – утверждали
сторонники социалистического пути развития общества. Что из этого получилось, сейчас хорошо
известно. На смену не оправдавшей надежды системы пришла рыночная экономика. Но потесненная
коммунистическая идеология оставила свой след в языке. В частности, оборот «(один) отдельно
взятый» стал активно употребляться, правда, с легким оттенком иронии, по отношению не только и не