 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
177
договора (arra confirmatoria). Это была денежная сумма или ценность, например, кольцо, которое
одна сторона, чаще всего покупатель, иногда наниматель, вручал другой стороне в момент
заключения договора.
Quod arrae nomine datur, argumentum est emptionis et venditionis contractae (Гай. 3.139). - То,
что дается в виде задатка, является доказательством заключенного договора купли-
продажи.
Это не значит, пишет Гай в другом месте (D. 18. 1. 35), что без дачи задатка договор не имеет
силы, но задаток дается для того, чтобы было наглядное доказательство состоявшегося договора.
Задаток и самое название его — arra — ближневосточного происхождения. Указом Юстиниана от
528 г. подчеркивается другая функция задатка — штрафная, имеющая целью побудить должника
исполнить обязательство (так называемая arra poenalis), а именно:
покупатель, отказывающийся
исполнить договор, теряет задаток, а продавец, отказывающийся исполнить договор, обязан
возвратить задаток в двойном размере (С. 4. 2. 1. 17; I. 3. 23. рг.); впрочем, Юстиниан в данном
случае следовал за мнением юриста Цервидия Сцеволы (D. 18. 3. 6. рг.). Стороны могут
договориться, чтобы ответственность лица, отступающего от договора, исчерпывалась размером,
равным сумме задатка. В таком случае говорят о задатке, играющем роль отступного
— arra
poenitentialis. Если же сделка развивалась нормально и договор исполнялся сторонами, то сумма
задатка зачислялась в счет причитающегося платежа.
§ 122. Неустойка (stipulatio poenae)
404. Неустойкой называется принимаемое на себя должником обязательство уплатить
определенную сумму в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства.
Неустойка заключалась в форме стимуляции:
Pamphilium dari spondes? Si non dederis, centum dare spondes?
-
Обязуешься ли дать раба
Памфила? На случай, если не дашь его, обязуешься ли дать сто?
По-видимому, каждый из двух вопросов сопровождался ответом: spondeo — обязуюсь. Таким
образом, мы имеем основную стипуляцию: дать Памфила, подкрепленную добавочной
стипуляцией, изложенной в виде условного обязательства и состоящей в неустойке на случай
неисполнения.
Более сжатая формула сводилась к одной условной стипуляции:
Si Pamphilum non dederis, centum dari spondes? (D. 45.1.115.2). - Если не дашь раба Памфила,
обязуешься ли дать сто?
Если основное обязательство недействительно, как противоречащее добрым нравам, то и
условие о неустойке недействительно.
Например, как мы видели, нельзя обусловить неустойку на случай не вступления в брак с
данным лицом; недействительно условие о неустойке следующего содержания:
Si heredem me non feceris, tantum dare spondes? [haec stipulatio] inutilis est, quia contra bonos
mores est (D. 45.1. 61). -
На
случай если ты меня не назначишь наследником, обязуешься ли
уплатить столько-то? [Такая стимуляция] недействительна, как противная добрым
нравам.
Но были договоры, которые добрым нравам не противоречили, но все же римским правом
не признавались. Речь идет о договорах в пользу третьих лиц: они не признавались в силу
старинного правила: alteri stipulari nemo potest (D. 45.1. 38.17). Это правило в свою очередь
коренилось в строгом индивидуализме римского права, которое выставляло требование:
Ut unusquisque sibi adquirat quod sua interest; ut alii detur, nihil interest mea (D. 45.1.38.17). -
Пусть каждый приобретает для себя то, в чем именно он имеет интерес; мне дела нет до
того, чтобы другому было дано.
Но потребности оборота были сильнее этого консерватизма. Ульпиан, приведя эти слова,
добавляет: «Plane si velim hoc facere...» (« А все же, если я хочу это сделать?»).
Мы видим здесь, как жизнь вступает в столкновение со старой нормой. Юрист приходит на
омощь советом: poenam stipulari conveniet
— нужно скрепить обязательство неустойкой. Таким
образом неустойка помогала закрепить договор, который сам по себе не пользовался защитой.
Римские юристы ставили себе вопрос в отношении неустойки на случай неисполнения