 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
166
разветвляющееся на a) contractus — договор, пользующийся исковой защитой, и б) pactum, —
соглашение, по которому, как правило, иск не давался в силу правила ex nudo pacto actio non
nascitur (Сентенции Павла, 2.14.1); защита по пактам давалась чаще всего путем ссылки на них в
виде возражений (пп. 428-431).
Adeo conventionis nomen generate est, ut eleganter dicat Pedius, nullum esse contractum [nullam
obligationem], quae non habeat in so conventionem (D. 2.14.1.3). -
Название
«соглашение»
является до такой
степени общим, что, как метко замечает Педий [юрист конца 1 в.н.э.],
нет никакого договора [никакого обязательства], который не содержал бы в себе соглашения.
377. Сила договора в греческом праве. Ульпиан, объясняя слово conventio, говорит: подобно
тому, как люди сходятся (conveniunt) с разных мест в одно, так, побуждаемые разными мотивами,
они соглашаются в одном (in unum consentiunt). Мы знаем теперь, что это объяснение навеяно
греческими авторами. Когда Демосфен говорит о согласии, установившемся в городе, он
употребляет выражение he polis eis hen eithe
— civitas in unum convenit. Старинное греческое
правило гласило: как один с другим договорился (homologein буквально — одинаково говорить),
так оно и должно иметь силу (kyrion einai). Источники сохранили нам отрывок из комментария Гая
к законам XII таблиц (D. 47. 22.4). Упоминая о договоре товарищей между собой, Гай приводит на
греческом языке отрывок, приписываемый им Солону: «Если члены одного дома
(территориальное деление), или братства, или религиозных пиршеств, или общего стола, или
погребального братства, или отправляющиеся за добычей, или для торговли, установят между
собой что-нибудь, то это имеет силу (kyrion einai)». В тексте добавлена оговорка: поскольку их
договор не противоречит публичному праву (demosia grammata). Это напоминает нам знаменитое
изречение Папиниана:
lus publicum privatorum pactis mutarf non potest (D. 2.14. 38). - Публичное право нельзя менять
частными соглашениями.
Эта мысль о силе договоров получила яркое выражение у греков. У Демосфена несколько раз
цитируется поговорка: «Hosa an tis hekon heteros hetero homologue kyria einai» - о чем друг с
другом добровольно договорятся, то и господствует. И когда противник Демосфена делает ссылку
на это правовое положение, то Демосфен добавляет существенную оговорку: «Да, милейший,
договоры являются господами, но при том условии, что они правомерны — ta ge dikaia, о beltiste»
(Против Афиногена, кол. 6). У Платона мы читаем вариант этой поговорки. «На d'an hekon hekonti
homologes, phasim hoi poleos basileis
— nomoi, dikaia einai»
— в чем добровольно друг с другом
договорятся, это является правом, так говорят цари государства — законы (Пир, 196. С.). Итак,
законы это цари, а договоры — господа (kyrioi), носители права (dikaia).
В Риме только к концу республики появляется такая мысль и притом в устах людей, впитавших
в себя греческую культуру.
Приведенное выше ходячее эллинское слово о силе договора пересказано у Цицерона в
следующих словах: «Fundamentum iustitiae fides, id est dictorum conventorumque constantia et
veritas» — основа права это верность, то есть твердое и правдивое соблюдение слова и договора
(De officiis, 1. 73).
Раннее римское право лишь постепенно поднялось до этого уровня. Вначале сила римского
договора покоилась на его торжественной обрядности, на особой формальности.
§ 117. Толкование договора
378. Противоречие между словами и намерением сторон. По мере развития торговых
отношений и связанного с этим осложнения отдельных договоров возникает новая проблема.
Возможно несоответствие или противоречие между внешним выражением договора и тем, что
сторона действительно имела в виду. Ответ давался простой:
Qui aliud dicit quam vult, neque id dicit, quod vox significat, quia non vult, neque id quod vult,
quia id non loquitur (D. 29. 5. 3). -
Кто говорит одно, а хочет другого, тот не говорит того,
что означают его слова, потому что он этого не хочет, но и не говорит того. что хочет,
потому что он не те слова говорит.