 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
46
уголовно наказуемую ситуацию. Для уголовной ответственности этот критерий был особенно
существенным при различении умысла как абстрактной воли или — «наклонности мыслей»
(ненаказуемого) — (ср. «Один лишь умысел украсть никого не делает вором») от умысла-намерения
(уже наказуемого), связанного с обдумыванием и подготовкой конкретного преступления. Последняя
ситуация делала вполне доктринально и юридически обоснованным преследование чисто формальных
заговоров (при государственных преступлениях, посягательствах на «оскорбление величества» государя
или римского народа и т.п.) или других схожих по содержанию действий, пусть и не принесших реаль-
но материальных результатов.
Признание наказуемой вредной направленности воли обусловило в римском уголовном праве
наличие ряда ситуаций, когда уголовной реакции подлежали действия, не характеризуемые безусловно
наличием умысла в виде dolus или иных подвидов. Так, подлежали уголовной ответственности врач за
неудачное врачевание (в этом усматривалось нарушение им своих обязанностей), лица, покушавшиеся
на добрые нравы или интересы государства (святотатство, подделка монеты). В этих случаях
ответственность образовывалась по принципу объективного вменения результатов, признаваемых
законом и правом как преступные и опасные, вне зависимости от конкретных побудительных мотивов
или даже при отсутствии таковых.
IV СУДОПРОИЗВОДСТВО ПО ИСКАМ ЧАСТНОГО ПРАВА
IV.1. Общие начала частной правозащиты и судебного порядка
(IV.1.1) Внесудебная защита частных прав.
В еще большей степени, нежели при посягательстве на публичный правопорядок, в случаях
нарушений частных прав дело защиты от таких посягательств, в традиции римской юстиции,
находилось в воле и в силах индивидуального гражданина и производилось только в порядке частного
обвинения, т.е. возбуждаемого, формулируемого, поддерживаемого и доказываемого иска не иначе, как
самим потерпевшим. Особое значение, которое римская юридическая традиция придавала
индивидуальному праву требовать охраны своих прав и интересов в личной и имущественной сферах,
выразилось в том, что с самого начала своего формирования римское право не разделяло материальное
содержание правовой нормы от способа ее правовой защиты. Более того, право на ту или другую вещь,
на реализацию того или другого действия изначально подразумевало, что законом формулированы
совершенно конкретные юридические гарантии и требования по поводу защиты этой вещи или этих
действий.
Должное правовое поведение индивида, как уже отмечалось, это было поведение в пределах своих
прав. Выход за эти пределы создавал либо вполне безразличную для права ситуацию (когда не
совершалось посягательства на интересы третьих лиц), либо ситуацию, сопряженную с посягательством
на общественные или частные интересы. Общественный интерес гарантировался уголовно-правовой
защитой, нарушение прав частных лиц требовало от них самостоятельных частных действий. Эти
действия могли быть юридическими, или правовыми, и внеправовыми.
Защиту нарушенных прав допускалось осуществлять в порядке самоуправства. Но для того, чтобы
самоуправство было санкционировано, т.е. признано правом допустимым, чтобы оно было сочтено
дозволенной самозащитой, оно должно было отвечать некоторым дополнительным требованиям.
Прежде всего в порядке самозащиты можно было отражать только насильственное нарушение своих
прав. Во-вторых, самозащита должна была направляться на защиту реальных, а не мнимых прав,
признанных и охраняемых в юридическом порядке. В-третьих, самозащита должна была
осуществляться только непосредственно потерпевшим субъектом (а не по его поручению, от его имени,
наемником и т.д.). Презюмировалось, что для признания их самозащитой действия не могли быть
превентивными, а только ответными, притом непосредственно в момент нарушения прав. В этих
случаях ответное применение силы считалось дозволенным и их последствия — правовыми: Vim vi
repellere licet.
Восстановление нарушенных не в порядке насилия прав запрещалось. Не допускалось и
самоуправное восстановление своих прав post factum. Можно было и признавалось допустимым
применять силу для обеспечения последующей возможности восстановить свои права в законном
судебном порядке (например, допускалось насильственное задержание должника, пытающегося
скрыться). Если заинтересованное лицо самовольно и самоуправно пыталось отстоять свои права