 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
100
уничтожает поручение». Согласно этому договору предполагалось, что одна сторона дает некоторое по-
ручение о выполнении в свою пользу действий, а вторая принимает на себя эти обязанности из
соображений вспомоществования или «обычаев торгового оборота». Предметом договора поручения
могло быть выполнение услуг или работы, во-первых, реальных, во-вторых, дозволенных, в-третьих,
нравственных; кроме того, предполагалось, что первая сторона (поручатель) имеет некоторую
хозяйственную выгоду от поручения —- отсутствие этого ставило под сомнение договор по причине
возможной doli.
Поскольку договор рассматривался как односторонний, поручитель мог в любой момент заявить о
прекращении договора; вторая сторона обязана была выполнить поручение в любом случае, не могла
произвольно снять с себя поручения, не могла и изменить условия поручения (продать вещь, например,
не за предписанные 100 сестерций, а за 80; но и за 200 тоже не могла). Ответственности за качество и
«количество» выполненного тоже не было, главным было следование условиям поручения по форме;
все возможные оговорки и исключающие условия можно было совершать только в дополнительных
соглашениях-пактах к основному договору, которые не имели самостоятельной силы.
Обязанности оплатить у поручителя за исполненное поручение в собственно правовом смысле не
было; у принявшего поручение не было и оснований для требований этой оплаты. Однако следование
«добрым нравам» предполагало, что поручение будет оплачено. В отношении поручения особым
категориям исполнителей (лицам интеллектуальных или почетных профессий — врачам, учителям,
юристам) сложилось специальное понятие honorarium, которое не имело отношения ни к содержанию
поручения, ни к его интересности для поручителя, но только к личному качеству того, к чьим услугам
прибегали.
Исполнитель поручения мог претендовать на возмещение убытков, понесенных им в ходе
исполнения поручения — но только действительных, а не подразумеваемых; упущенная выгода
хозяйственной деятельности от исполнения поручения также возмещению не подлежала. Исполнимость
поручения лежала только на взявшем его: не можешь исполнить — не берись.
(VIII.3.7) Товарищество.
Объединение хозяйственных усилий нескольких лиц (услуг, работы, но не объединение только
вещей!) в достижении совместной цели определялось как товарищество (societas). Римское
товарищество характеризовалось как особый институт частного права, восходящий к семейно-
патриархальным связям: «Товарищество — своего рода братство».
Товарищество представляло собою объединение средств и усилий нескольких лиц (в римском праве
не было точного решения, сколько лиц могут минимально считаться товариществом; по-видимому, двое
тоже могли образовать товарищество) в достижении единой цели, представляющей несколько
обособленное качество по сравнению с личными интересами каждого из лиц, т.е. полагалась
определенная цель товарищества. Бесцельное товарищество, не стремящееся к выгоде для своих
членов, ставило под сомнение действительность договора. В деятельности сторон интересы
товарищества должны были доминировать: «Прежде всего следует принимать во внимание интерес
товарищества, а не одного из членов». Формально члены товарищества находились в нем на равном
положении.
Товарищество не создавало самостоятельного субъекта права, тем более оно не признавалось
юридическим лицом, способным к самостоятельным юридическим действиям. Если в итоге
деятельности товарищества получалась материальная прибыль или ценностные вещи, то они
рассматривались как совместная собственность членов товарищества (condominium
— см. § VII.2.1);
«вступая в товарищество, никто не перестает быть собственником своего имущества» — т.е. особой
собственности товарищества не существовало.
Товарищество учреждалось простыми неформальными действиями: «Товарищество можно учредить
словами, действиями или через вестника». Его действительность и обязательность для сторон
согласования своих действий с интересом товарищества начиналась с момента соглашения, т.е.
товарищество представляло также консенсуальный контракт. Главной целью товарищества
предполагалась итоговая прибыль. Распределение этой прибыли должно было быть предметом
специального соглашения между членами товарищества: она могла распределяться пропорционально
имущественному вкладу в деятельность товарищества, вложенным усилиям и т.п. Если не было
специального соглашения, то распределение прибыли осуществлялось равными долями. Не
допускалось (т.е. ставило под правовое сомнение смысл договора) т.н. «львиное товарищество», когда в
пользу одной стороны шли все прибыли от деятельности, а на другие возлагались все обременения