 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
22
между божествами их народ был подчинен юрисдикции именно данного частного божества. А
рассуждения о небесных объектах по образцу земных вещей могли привести к представлению о
владыке и верховном судье над остальными богами одного Бога, который, обладая одинаковой
природой с остальными, тем не менее имеет над ними власть, подобную той власти, которой пользуется
земной владыка над своими подданными вассалами. Постепенно ограниченное божество, считавшееся
творцом лишь отделенных благ и зол в жизни, признается верховным творцом и преобразователем
Вселенной.
Но, достигнув представления о верховном божестве, народ не может остаться на уровне этого
представления. Принципы религии, утверждает Юм, испытывают в человеческом духе приливы и
отливы; «у людей наблюдается природная склонность подниматься от идолопоклонства к теизму и от
теизма снова опускаться до идолопоклонства» [2–5. С. 404]. Простой народ считает, что его счастье и
несчастье зависят от каких-то неизвестных причин, которые действуют властно, но безмолвно,
управляют всеми естественными событиями и распределяют наслаждения и страдания, благо и зло. Эта
«всеобщая видимость» (англ. appearance
– кажимость, видимость, появление, внешний вид,
наружность), этот смутный образ являются постоянными объектами человеческих надежд и страхов,
желаний и опасений. Постепенно деятельное воображение, не довольствуясь таким отвлеченным
представлением объектов, начинает придавать последним большую определенность и воплощать их в
образы, более соответствующие свойственному людям способу мышления. Оно изображает их
чувствующими и разумными существами, подобными людям. Но та же забота о счастье не позволяет
людям останавливаться на представлении о них как о могущественных, но ограниченных существах,
властелинах судьбы людей, но рабов рока и течения природы. Преувеличенные восхваления и лесть,
воздаваемые людьми божествам, заставляют их вкладывать все более возвышенный смысл в идею
последних. Возвысив божества до крайних пределов совершенства, люди наконец создают атрибуты
единства и бесконечности, простоты и духовности.
Но утонченные идеи в силу несоответствия «обычному пониманию» недолго сохраняют свою
первоначальную чистоту. Народный ум нуждается в представлениях о посредниках. Начинается отлив
от теизма (монотеизма), создаются представления о промежуточных существах, занимающих более
низкое положение, чем единый и бесконечный Бог, или о подчиненных агентах, которые становятся
между человечеством и его высшим божеством. Эти «полубоги», или промежуточные существа, более
близки человеческой природе и потому становятся главными объектами поклонения. Тем самым
происходит возврат к политеизму. Среди примеров Юм приводит и такие: Дева Мария, будучи сперва
только добропорядочной женщиной, в католицизме мало-помалу узурпировала многие атрибуты
Всемогущего; Бог и святой Николай играют одинаковую роль в молитвах «московитов». Однако
идолопоклоннические религии, впадая во все более грубые и вульгарные представления, в конце
концов сами себя разрушают и заставляют снова повернуть в сторону тезима.
Люди колеблются между двумя противоположными мнениями: их слабый ум не может
удовлетвориться представлением о божестве как чистом и совершенном разуме, а с другой стороны,
естественно присущие людям страхи не позволяют им приписывать божеству малейший оттенок
ограниченности и несовершенства. «Все та же слабость, –пишет Юм, – влечет их вниз: от всемогущего
и духовного божества к ограниченному и телесному, а от ограниченного и телесного божества к статуе
или видимому изображению последнего. Все то же стремление возвыситься влечет их вверх: от статуи
или материального образа к невидимой силе, а от невидимой силы к бесконечно совершенному
божеству, творцу и владыке Вселенной» [2–5. С. 406]. История религии постоянно движется между
политеизмом и монотеизмом.
Юм сравнивает политеизм и теизм (монотеизм) по ряду оснований и выявляет их достоинства и
недостатки. Политеизм страдает тем недостатком, что узаконивает любой обычай, любое мнение,
какими бы варварскими или извращенными они ни были. Тем самым он предоставляет простор для
использования мошенниками легковерия. Но идолопоклонство имеет и преимущество: ограничивая
силы и функции своих божеств, оно отдает должную дань богам других сект, других народов, а также
признает совместное существование различных божеств, обрядов, обычаев и преданий.
Идолопоклонникам присущ дух терпимости. Теизм же противоположен политеизму как по
достоинствам, так и по недостаткам. Поскольку он предполагает существование одного-единственного
Бога, то он должен был бы изгнать из религиозного культа все легкомысленное, неразумное и
бесчеловечное и показать пример справедливости и благожелательности. Но это преимущество
ослабляется неудобствами, проистекающими из пороков и предубеждений человечества. Поскольку
признается один-единственный объект поклонения, почитание других божеств считается нелепым и