 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
24
Культура эксперимента, ее важность для научной дисциплины были усвоены Вундтом в годы его
работы в лаборатории физика и физиолога Г. Гельмгольца. Однако Вундт считал, что метод
эксперимента применим только для исследований простейших психологических процессов, но не для
изучения высших психических явлений, связанных с языком и культурой, таких как память или
научение. Для этих целей, по мнению Вундта, применимы лишь приемы исследования, принятые в
социологии и антропологии.
Линия программы Вундта, ориентированная на эксперимент, была зафиксирована в таких его трудах,
как «Очерки по теории восприятия» (1862) и «Основания физиологической психологии» (1874), а
культурно-историческая линия — в 10-томном труде «Психология народов» (1900-1920). Важно
заметить, что экспериментальная линия программы Вундта оказала неизмеримо большее влияние на
становящуюся новую дисциплину, чем культурно-историческая (Шульц Д., Шульц С. Э. 1998, с. 93-94).
В этом проявилась потребность зарождающегося психологического сообщества в развитии
общенаучной культуры исследований.
Важнейшая роль В. Вундта в становлении психологии как самостоятельной научной дисциплины
состояла в том, что именно он организовывал первые специализированные институты психологической
науки. В 1879 г. Вундт основал научную лабораторию в Лейпциге (Институт экспериментальной
психологии), в которой проводились исследования и обучение специалистов-экспериментаторов
(подготовлено более 150 психологов из 6 стран мира), а в 1881 г. —
научный журнал «Философские
исследования» (Philosophische Studien), вопреки названию целиком посвященный психологическим
проблемам. Вундт также учредил фиксированное членство в научном психологическом сообществе,
благодаря проведению в Париже в 1889 г. Первого международного психологического конгресса.
Интроспекция, предложенная Вундтом в качестве метода психологии, получила дальнейшее
развитие в парадигме структурной психологии, которую основал Э. Титченер (1867-1927),
продолжатель идей Вундта в США.
Задачи структурной психологии состояли:
1) в «разложении душевного состояния на составные части»;
2) в установлении того, каким образом соединены эти части;
3) в установлении соответствия законов комбинации этих частей с физиологической организацией.
Можно видеть, что эти задачи не находятся в противоречии с задачами психологии, предложенными
Вундтом. Отличие состояло в том, что Титченер изучал структуру сознания, отвлекаясь от
функциональной роли психики в поведении. Важнейшее нововведение Титченера —
метод
аналитической интроспекции. В соответствии с парадигмальными требованиями он строго ограничивал
возможное содержание отчета испытуемого о самонаблюдении. Так, требовалось, чтобы результаты
самонаблюдения давались в терминах элементов структуры сознания, но не в понятиях предметов
внешнего мира или стимулов.
Титченер доказывал, что интроспекция у опытных специалистов не отличается от внешнего
наблюдения, характерного для любых других научных методов. Он полагал, что хотя интроспекции
доступно только собственное сознание, результаты самонаблюдения могут быть по аналогии
перенесены на других людей, детей, первобытных людей, животных, психически больных;
исследователю следует лишь поставить себя на их место. Такой доведенный до абсурда
интроспекционизм с очевидностью демонстрировал слабые стороны и даже неприемлемость
интроспективного метода в решении психологических задач.
Другой удар по методу интроспекции был нанесен также последователем Вундта — О. Кюльпе
(1862-1915), основателем и лидером вюрцбургской школы. Его взгляды на метод интроспекции
отличались от взглядов Вундта. Интроспекция Вундта (как и аналитическая интроспекция Титченера)
разворачивалась синхронно с наблюдаемым сознательным опытом. Систематическая интроспекция
Кюльпе отделялась от переживания временным промежутком, была ретроспективной (от лат. retro —
назад, spectare
- смотреть). Испытуемый решал предложенную ему задачу, а потом в подробностях
описывал ход психических процессов при ее решении. Эта модификация интроспекции, как полагал
Кюльпе, не приводила к раздвоению на наблюдающую и наблюдаемую части субъекта, что давало
возможность применения интроспекции к изучению не только простых психических процессов, как это
происходило у Вундта, но и мышления. Эти работы показали, что методом систематической
интроспекции не удается получить сведения о том, как у субъекта происходит принятие решения, даже
мастерам интроспекции не удавалось отметить искомую динамику идей.