 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
85
Композиционные приемы
Прежде чем приступить к анализу более глубоких слоев композиции, нам надо познакомиться с
основными композиционными приемами. Их немного; основных всего четыре: повтор, усиление,
противопоставление и монтаж.
Повтор – один из самых простых и в то же время самых действенных приемов композиции. Он
позволяет легко и естественно «закруглить» произведение, придать ему композиционную стройность.
Особенно эффектной выглядит так называемая кольцевая композиция, когда устанавливается
композиционная перекличка между началом и концом произведения; такая композиция часто несет в
себе особый художественный смысл. Классическим примером использования кольцевой композиции
для выражения содержания может служить миниатюра Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека...»:
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века,
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь – начнешь опять сначала,
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Здесь замкнутый круг жизни, возврат к уже пройденному как бы физически воплощается в
композиции стихотворения, в композиционном тождестве начала и конца.
Часто повторяющаяся деталь или образ становится лейтмотивом всего произведения, как, например,
образ грозы в одноименном произведении Островского, образ воскресения Лазаря в «Преступлении и
наказании» Достоевского, строчки «Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя» в
«Бородине» Лермонтова. Разновидностью повтора является рефрен в стихотворных произведениях:
например, повтор строчки «Но где же прошлогодний снег?» в балладе Ф. Вийона «Дамы былых
времен».
Близким к повтору приемом является усиление. Этот прием применяется в тех случаях, когда
простого повтора недостаточно для создания художественного эффекта, когда требуется усилить
впечатление путем подбора однородных образов или деталей. Так, по принципу усиления построено
описание внутреннего убранства дома Собакевича в «Мертвых душах» Гоголя: всякая новая деталь
усиливает предыдущую: «все было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное
сходство с хозяином дома; в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех
ногах, совершенный медведь. Стол, кресла, стулья – все было самого тяжелого и беспокойного
свойства, – словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: "и я тоже Собакевич!" или «и я
тоже очень похож на Собакевича!"».
По тому же принципу усиления действует подбор художественных образов в рассказе Чехова
«Человек в футляре»: «Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в
калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате. И зонтик у него был в чехле из серой
замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике;
и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник. Он носил
темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать
верх».
Противоположным повтору и усилению приемом является противопоставление. Из самого названия
ясно, что этот композиционный прием основан на антитезе контрастных образов; например, в
стихотворении Лермонтова «Смерть поэта»: «И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта
праведную кровь». Здесь подчеркнутые эпитеты образуют композиционно значимое
противопоставление. В более широком смысле противопоставлением называется всякое
противоположение образов: например, Онегин и Ленский, Базаров и Павел Петрович, образы бури и