 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
73
«Ванька» вместо нейтрального «лицо» употреблены сниженные синонимы «морда», «харя». Заметим,
что если возвышенная или сниженная лексика употребляется в речи персонажа, то она, естественно,
становится существенной частью его речевой характеристики: так, для Чацкого в комедии Грибоедова
«Горе от ума» характерна возвышенная, а для Хлестовой, например, – сниженная лексика. Если же в
речи повествователя, персонажа или лирического героя преобладает нейтральная лексика и отсутствуют
возвышенные и сниженные слова и обороты, то это тоже важный стилевой показатель; он понадобится
нам позже, когда мы будем определять типологические свойства художественной речи и ее доминанту.
Для литературоведческого анализа существенно выявление в произведении таких лексических
пластов, как архаизмы, историзмы и неологизмы. Историзмы – это те слова, которые вышли из общего
употребления, потому что утратились соответствующие понятия: кибитка, почтмейстер, кафтан и др.
Архаизмы – устаревшие слова, вытесненные из живого современного языка синонимами: «десница» –
правая рука, «шуйца» – левая, «чело» – лоб и т.п. Большинство архаизмов относится к возвышенной
лексике и выполняет, следовательно, все ее функции, но кроме того используется для воссоздания
исторического колорита эпохи (например, в романе А. Толстого «Петр I»). Историзмы же в
художественной литературе используются исключительно в этой последней функции. Неологизмы –
слова, употребленные впервые или недавно вошедшие в национальный язык. Для целей
литературоведческого анализа следует строго различать неологизмы общеязыковые (например,
неологизмы сугубо нашего времени: обналичивать, растаможивание, консенсус, конверсия и др.) и
авторские. Первые возникают потому, что в жизни общества появилось новое явление, требующее себе
обозначения. Общеязыковые неологизмы безразличны к стилистике художественного текста и не несут
в себе никакой эстетической выразительности. Авторский же неологизм возникает именно из-за
потребности найти более выразительное и меткое название для вещи или явления – неважно, старого
или нового. Так, неологизм Тургенева «нигилист» (от латинского «mihil» –
ничто) в романе «Отцы и
дети» насыщен смыслом и оказался очень удачной и выразительной кличкой разночинцев-демократов;
выразителен и неологизм Маяковского «люб¸ночек», которым поэт назвал «маленькую», только что
зарождающуюся любовь; удачен неологизм современного писателя В. Полякова «апофигей»,
составленный из слова «апогей» и просторечного выражения «все по фигу». Авторские неологизмы
могут привиться в языке и стать общеязыковыми, а затем и войти в общенациональный язык уже в
качестве нормативной лексики. Так случилось с приведенным выше тургеневским неологизмом, со
словом «летчик», исключительно удачно придуманным В. Хлебниковым взамен иностранных
синонимов «авиатор», «пилот». Но, разумеется, далеко не всякий неологизм ждет такая судьба,
большинство употребляется в тексте художественного произведения однократно и в дальнейшем в
общенациональный язык не входит. Для литературоведческого анализа, как понятно из
вышесказанного, имеют значение только авторские неологизмы.
Интересно использование в художественной литературе варваризмов – слов иностранного
происхождения, не ассимилировавшихся еще в русском языке. В простейшем случае они обозначают
явления и понятия, отсутствующие в русском культурном обиходе, например, ленч, фиеста, импичмент
и т.п. Для литературоведческого анализа этот случай не представляет большого интереса. Но часто
варваризм становится специфическим выразительным средством. Так, Пушкин в «Евгении Онегине»
обыгрывает варваризмы в полемике с пуристами, отвергавшими всякое употребление иностранных
слов; после одного из варваризмов следует лукавое замечание:
Она казалась верный снимок
Du comme il faut... Шишков, прости,
Не знаю как перевести.
В другом случае варваризм становится емкой и точной характеристикой героини; попутно Пушкин
опять размышляет о языке в коротком авторском отступлении, а ведь язык – это часть культуры:
Никто бы в ней найти не смог
Того, что модой самовластной