 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
61
мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был
деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив – и живи: завтра умрешь, как я мог умереть час тому
назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью?» Но в ту
минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и
те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, – и он чувствовал прилив
крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руку
вещи. Зачем я сказал ей "Je vous aime"? – все повторял он сам себе».
Отметим еще один прием психологизма, несколько парадоксальный на первый взгляд, – это прием
умолчания. Он состоит в том, что писатель в какой-то момент вообще ничего не говорит о внутреннем
мире героя, заставляя читателя самого производить психологический анализ, намекая на то, что
внутренний мир героя, хотя он прямо и не изображается, все-таки достаточно богат и заслуживает
внимания. Как пример этого приема приведем отрывок из последнего разговора Раскольникова с
Порфирием Петровичем в «Преступлении и наказании». Возьмем кульминацию диалога: следователь
только что прямо объявил Раскольникову, что считает убийцей именно его; нервное напряжение
участников сцены достигает высшей точки:
«– Это не я убил, – прошептал было Раскольников, точно испуганные маленькие дети, когда их
захватывают на месте преступления.
– Нет, это вы-с, Родион Романыч, вы-с, и некому больше-с, – строго и убежденно прошептал
Порфирий.
Оба они замолчали, и молчание длилось до странности долго, минут с десять. Раскольников
облокотился на стол и молча ерошил пальцами свои волосы. Порфирий Петрович сидел смирно и ждал.
Вдруг Раскольников презрительно посмотрел на Порфирия.
– Опять вы за старое, Порфирий Петрович! Все за те же ваши приемы: как это вам не надоест, в
самом деле?»
Очевидно, что в эти десять минут, которые герои провели в молчании, психологические процессы не
прекращались. И разумеется, у Достоевского была полная возможность изобразить их детально:
показать, что думал Раскольников, как он оценивал ситуацию и какие чувства испытывал по
отношению к Порфирию Петровичу и себе самому. Словом, Достоевский мог (как не раз делал в других
сценах романа) «расшифровать» молчание героя, наглядно продемонстрировать, в результате каких
мыслей и переживаний Раскольников, сначала растерявшийся и сбитый с толку, уже, кажется готовый
.признаться и покаяться, решает все-таки продолжать прежнюю игру. Но психологического
изображения как такового здесь нет, а между тем сцена насыщена психологизмом. Психологическое
содержание этих десяти минут читатель додумывает, ему без авторских пояснений понятно, что может
переживать в этот момент Раскольников.
Наиболее широкое распространение прием умолчания приобрел в творчестве Чехова, а вслед за ним
– многих других писателей XX в.
Наряду с перечисленными приемами психологизма, которые являются наиболее распространенными,
писатели иногда используют в своих произведениях специфические средства изображения внутреннего
мира, такие, как имитация интимных документов (романы в письмах, введение дневниковых записей и
т.п.), сны и видения (особенно широко эта форма психологизма представлена в романах Достоевского),
создание персонажей-двойников (например, Черт как своеобразный двойник Ивана в романе «Братья
Карамазовы») и др. Кроме того, как прием психологизма применяются также внешние детали, о чем
речь шла выше*.
___________________
* Подробнее о психологизме см.: Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. М, 1988.
Формы художественной условности
Выше мы говорили, что художественный мир условно подобен первичной реальности. Однако мера и
степень условности в разных произведениях различна. В зависимости от степени условности
различаются такие свойства изображенного мира, как жизнеподобие и фантастика*, в которых