 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
142
которое представляет из себя уже открытую, практически не связанную с сюжетом дискуссию о Луке и
его философии, переходящую в спор о законе, правде, понимании человека. Обратим внимание на то,
что последнее действие проходит уже после завершения сюжета и развязки внешнего конфликта
(убийство Костылева), который носит в пьесе вспомогательный характер. Финал пьесы также не
является сюжетной развязкой. Он связан с дискуссией о правде и человеке, и самоубийство Актера
служит как бы еще одной репликой в диалоге идей. В то же время финал открыт, он не призван
разрешить идущий на сцене философский спор, а как бы предлагает читателю и зрителю сделать это
самому, утверждая лишь мысль о невыносимости жизни без идеала.
Лирика
Лирика как литературный род противостоит эпосу, и драматургии, поэтому при ее анализе следует в
высшей степени учитывать родовую специфику. Если эпос и драма воспроизводят человеческое бытие,
объективную сторону жизни, то лирика – человеческое сознание и подсознание, субъективный момент.
Эпос и драма изображают, лирика выражает. Можно даже сказать, что лирика принадлежит совсем к
другой группе искусств, чем эпос и драматургия – не к изобразительным, а к экспрессивным*. Поэтому
к лирическому произведению, особенно что касается его формы, неприменимы многие приемы анализа
эпических и драматических произведений, и для анализа лирики литературоведение выработало свои
приемы и подходы.
___________________
* См. об этом: Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М., 1964. Кн. 2. С. 44.
Сказанное касается в первую очередь изображенного мира, который в лирике строится совсем не так,
как в эпосе и драме. Стилевая доминанта, к которой тяготеет лирика, – это психологизм, но
психологизм своеобразный. В эпосе и отчасти в драме мы имеем дело с изображением внутреннего
мира героя как бы со стороны, в лирике же психологизм экспрессивен, субъект высказывания и объект
психологического изображения совпадают. Вследствие этого лирика осваивает внутренний мир
человека в особом ракурсе: она берет по преимуществу сферу переживания, чувства, эмоции и
раскрывает ее, как правило, в статике, но зато более глубоко и живо, чем это делается в эпосе.
Подвластна лирике и сфера мышления; многие лирические произведения построены на развертывании
не переживания, а размышления (правда, оно всегда окрашено тем или иным чувством). Такая лирика
(«Брожу ли я вдоль улиц шумных...» Пушкина, «Дума» Лермонтова, «Волна и дума» Тютчева и т.п.)
называется медитативной. Но в любом случае изображенный мир лирического произведения – это
прежде всего психологический мир. Это обстоятельство особенно следует учитывать при анализе
отдельных изобразительных (правильнее было бы называть их «псевдоизобразительными») деталей,
которые могут встречаться в лирике. Заметим прежде всего, что лирическое произведение может
обходиться и вовсе без них – так, например, в стихотворении Пушкина «Я вас любил...» все без
исключения детали психологические, предметная детализация полностью отсутствует. Если же
предметно-изобразительные детали и появляются, то они выполняют все ту же функцию
психологического изображения: либо косвенно создавая эмоциональный настрой произведения, либо
становясь впечатлением лирического героя, объектом его рефлексии и т.п. Таковы, в частности, детали
пейзажа. Например, в стихотворении А. Фета «Вечер» нет, кажется, ни одной собственно
психологической детали, а есть лишь описание пейзажа. Но функция пейзажа здесь – при помощи
подбора деталей создать настроение покоя, умиротворенности, тишины. Пейзаж в стихотворении
Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива...» является объектом осмысления, дан в восприятии
лирического героя, меняющиеся картины природы составляют содержание лирического размышления,
заканчивающегося эмоционально-образным выводом-обобщением: «Тогда смиряется души моей
тревога...». Заметим кстати, что в пейзаже Лермонтова нет точности, требуемой от пейзажа в эпосе:
ландыш, слива и желтеющая нива не могут сосуществовать в природе, так как относятся к разным
сезонам, из чего видно, что пейзаж в лирике, собственно, и не пейзаж как таковой, а лишь впечатление
лирического героя.