 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
101
способностей первыми обратили внимание шахматисты.
А. Н. Лук описывет результаты проведенного эксперимента: руководителям групп одного НИИ
раздали отчеты о проделанной работе в другом институте и предложили оценить по 10-балльной шкале.
Замысел экспериментаторов состоял в том, чтобы оценить самих «оценщиков». Оказалось, что одни
используют всю шкалу (иногда дополняли ее «+» и «-»). Другие же использовали не всю шкалу, а лишь
несколько отметок (например, — 10, 5, 1). Вероятно, эти люди отличаются друг от друга
выраженностью оценочных способностей. Любопытно, что люди с низкими оценочными
способностями оказались плохими руководителями: плохо знали своих подчиненных; давали задания
без учета индивидуальных особенностей. Их собственные группы были малопродуктивными.
Среди критериев оценки, кроме логической непротиворечивости и соответствия ранее накопленному
опыту, следует назвать эстетические критерии изящества и простоты.
Но и, оценивая чужой и собственный труд, важно «не перегибать палку». Физикам хорошо известно
имя П. Эренфеста, крупного ученого, друга и единомышленника А. Эйнштейна. Это был подлинно
великий критик, анализ которого был столь глубок, что иметь его одобрение считалось высшей
наградой. Это был великий физик, считали окружающие, но именно как великий ум, как критик. Его
собственные творческие поиски отставали от его критического дара (так, во всяком случае, считал он
сам). И вот, мучимый чувством неполноценности? считая себя бездарностью в науке, П. Эренфест
покончил с собой ...
На его могиле А. Эйнштейн, отдавая дань великолепному физику и замечательному человеку,
высказал очень глубокую мысль о причине несоответствия творческих способностей Эренфеста его
критическому таланту. Любой творец, говорил Эйнштейн, должен так полюбить свою идею, что какое-
то время, пока она не окрепнет, не допускать внутренней критики. Лишь когда выстроена надежная
система, утверждающая новую идею, только тогда «включается» критический запал. Эренфест, говорил
Эйнштейн, с его вечным «самоедством», с его неудовлетворенностью собой, начинал критиковать себя
раньше, чем идея сумеет устоять. Эта точка зрения, психологически, по крайней мере, нестандартна, не
укладывающаяся и сейчас в рамки расхожих представлений о творчестве. Чего стоят банальные
разговоры о вечной неудовлетворенности творца, которая, по мнению многих, должна быть спутницей
любого творчества! Да, неудовлетворенность, видимо, должна быть, но потом, а вначале — гордость и
радость. Как у Пушкина: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!».
В этой связи, хочется упомянуть еще об одном качестве, а именно — мужестве.
Мужество в творчестве. Мужество в творчестве — это возможность принимать решение в
ситуации неопределенности, не пугаться собственных выводов и доводить их до конца, рискуя личным
успехом и собственной репутацией. Известный физик П. Л. Капица отмечал, что «в науке не эрудиция
является той основной чертой, которая позволяет ученому решать задачи; главное — воображение,
конкретное мышление и в основном — смелость». Например, у Шредингера долго не хватало смелости
опубликовать свое, математически безупречное, уравнение, результат которого наверняка противоречил
эксперименту.
Кроме того, люди часто пасуют перед кажущейся грандиозностью задачи. Например, Альтшуллер
описал следующую ситуацию: на одном из семинаров по теории изобретательства слушателям была
предложена такая задача: «Допустим, 300 электронов должны были несколькими группами перейти с
одного энергетического уровня на другой. Но квантовый переход совершился числом групп на две
меньшим, поэтому в каждую группу вошло на 5 электронов больше. Каково число электронных групп?
Эта сложная проблема до сих пор не решена».
Слушатели — высококвалифицированные инженеры — заявили, что они не берутся решать эту
задачу: — Тут квантовая физика, а мы — производственники. Раз другим не удалось, нам подавно не
удастся... Тогда я взял сборник задач по алгебре и прочитал текст задачи: «Для отправки 300 пионеров в
лагерь было заказано несколько автобусов, но так как к назначенному сроку два автобуса не прибыли,
то в каждый автобус посадили на 5 пионеров больше, чем предполагалось. Сколько автобусов было
заказано?» Задача была решена мгновенно... Изобретательская задача почти всегда имеет
устрашающую окраску. В любой математической задаче есть более или менее явственный подтекст:
«Меня вполне можно решить. Такие задачи уже неоднократно решались». Если математическая задача
«не поддается», ни у кого не возникает мысли, что она вообще не решается. В задаче изобретательской
подтекст совсем иной: «Меня уже пытались решать, да не вышло! Не зря умные люди считают, что тут
ничего не поделаешь...»
Способность к «сцеплению» и «антисцеплению». Человеку присуща способность объединять