 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
50
2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола,
расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места
жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также
других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам
социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
3. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации".
Равенство перед законом
— это одинаковое применение положений, закрепленных в
законодательстве, ко всем гражданам. При этом имеются в виду не только предоставление прав, их
реализация, но и возложение обязанностей, возможность применения и применение ответственности в
соответствии с теми законодательными актами, которые регламентируют осуществление правосудия.
Понятие равенства перед судом не отличается существенно от понятия равенства перед законом.
Оно означает наделение всех граждан, предстающих перед судом в том или ином качестве, равными
процессуальными правами и соответствующими обязанностями. Если, скажем, кто-то вызывается в суд
в качестве свидетеля, то это значит, что он, независимо от своего происхождения, социального,
должностного и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности и т.д., обязан
явиться и дать правдивые показания. Правила судопроизводства во всех судах, уполномоченных
осуществлять правосудие, одинаковы, независимо от того, кто привлекается к ответственности, признан
потерпевшим, предъявил гражданский иск, является ответчиком по такому иску и т.д.
Закон, вместе с тем, предусматривает некоторые особенности судопроизводства, которые зависят от
принадлежности гражданина к Вооруженным Силам РФ или иным военным структурам. Но эти
особенности проявляются лишь в том, что для лиц, состоящих на иной службе, или тех, кто приравнен к
ним, установлены свои правила определения подсудности их дел. Рассматриваются они не
гражданскими, а военными судами. Однако при этом должны полностью соблюдаться одинаковые для
всех судов (и гражданских, и военных) правила судопроизводства и исключаться какие-то преиму-
щества либо привилегии.
До сравнительно недавнего времени исключения из принципа, закрепленного в ст. 19 Конституции
РФ, были редкостью. Как это принято во многих демократических странах мира, российское за-
конодательство устанавливало особый режим привлечения к уголовной ответственности и применения
мер принуждения, к которым прибегают при производстве по уголовным делам (арест, обыск, задер-
жание, привод и т. п.), только в отношении главы государства и депутатов законодательных
(представительных) органов.
Например, в ст. 96 Конституции РФ по данному поводу сказано следующее:
"1. Члены Совета федерации и депутаты Государственной Думы обладают неприкосновенностью в
течение всего срока их полномочий.
2. Они не могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску, кроме случаев задержания на
месте преступления, а также подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это
предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц.
3. Вопрос о лишении неприкосновенности решается по представлению Генерального прокурора
Российской Федерации соответствующей палатой федерального Собрания".
Эти конституционные положения существенно уточняются и дополняются в ч. 1—3, 5 и 6 ст. 19, ч. 1
ст. 20 и ст. 21 Федерального закона "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата
Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" от 8 мая 1994 г. (в редакции
Федерального закона от 8 июля 1999 г.). Приняты, как в прежние времена, законы, предусмотревшие
нечто подобное для членов местных представительных органов и некоторых выборных должностных
лиц органов местного самоуправления (см., например, ст. 13—15 Федерального закона "Об общих
принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов
государственной власти субъектов Российской Федерации" от 6 октября 1999 г. // СЗ РФ, 1999,¹ 42, ст.
5005).
Такую законодательную практику можно признать в целом понятной и в определенной мере
оправданной. Она отражает стремление иметь дополнительные гарантии законности и обоснованности
привлечения к уголовной ответственности и применения весьма острых мер принуждения к лицам,