 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
159
ведение следствия по некоторым категориям уголовных дел, подбор и расстановка прокурорских
кадров (Нарком юстиции РСФСР был наделен полномочиями Прокурора республики). Он также
должен был участвовать в разработке программ по подготовке кадров юристов и организовывать
краткосрочные курсы судебных работников. Во взаимоотношениях с судами ему и его органам
дозволялось не командовать ими и не подменять их, а осуществлять "общее руководство, организацию
и инструктирование".
Однако данной линии не было суждено реализоваться полностью. События, последовавшие после
реформы 1922—1924 гг., для органов юстиции тоже характеризовались, как отмечено выше, на-
саждением административно-командных приемов и методов реализации их функций. Это проявилось,
например, в том, что Наркомюст РСФСР шаг за шагом становился учреждением, в котором вновь
оказалась сосредоточенной вся работа не по общему, а прямому и вседневному руководству судами.
Более того, 30 января 1928 г. было принято Постановление ВЦИК и СНК РСФСР, предусмотревшее,
что Народному комиссару юстиции Республики непосредственно подчиняются в качестве
заместителей как Прокурор РСФСР, так и Председатель Верховного Суда РСФСР. Еще более четко
такая линия
выразилась в Положении о Народном комиссариате юстиции РСФСР, утвержденном 26
ноября 1929 г. 2-й сессией ВЦИК XIV созыва, где было записано, что Верховный Суд РСФСР входит в
состав аппарата Наркомюста РСФСР.
По Положению о Наркомате юстиции СССР, утвержденному постановлением ЦИК и СНК СССР от
8 декабря 1936 г., он и его местные органы (наркоматы юстиции союзных и автономных республик, а
также крайоблгорюсты) наделялись чрезмерно широкими полномочиями в отношении судов. В
частности, могли давать им указания в целях обеспечения правильности и единообразия судебной
практики, руководить выборами судей, ревизовать всю их деятельность, давать обязательные указания
по вопросам применения закона и т.п. И культивировалась такая линия по отношению к судам вопреки
официальному декларированию принципа независимости судей и подчинения
их только закону,
который был сформулирован даже на конституционном уровне — в Конституции СССР 1936 г.
Такое построение взаимоотношений судов и органов юстиции было явно противоестественным. В
течение длительного времени оно подвергалось заслуженной критике и послужило одним из поводов
для упразднения в 1956—1963 гг. Министерства юстиции СССР и его органов на территории всей
страны. Данная акция, очень похожая на "выплескивание из тазика вместе с водой и ребенка", внешне
эффектно и радикально покончила с одним из источников незаконного воздействия на отправление
правосудия и перманентного недовольства судей тем, что ими "командуют" органы юстиции и мешают
им быть независимыми и объективными при принятии решений по конкретным делам.
Последующие события показали, что это было явно волюнтаристское решение, не учитывавшее
объем и степень важности всей работы, выполнявшейся органами юстиции в сфере создания условий,
необходимых судам для
их нормальной деятельности. Функции этих органов передали Верховным
судам союзных и автономных республик, краевым, областным и приравненным к ним судам (вопросы
руководства судами и нотариатом), местным Советам (общее руководство адвокатурой, материально-
техническое обеспечение судов, подбор кадров судебных и других работников и т.д.). Для прошения
работ в области совершенствования законодательства, его систематизации и кодификации были
созданы соответственно Юридическая комиссия при Совете Министров СССР и юридические комиссии
при Советах Министров союзных республик, в том числе при Совете Министров РСФСР.
Такое решение проблемы привело к ряду отрицательных последствий для судов. Оно лишило суды
того существенного содействия их деятельности, которое оказывалось органами юстиции (например,
материально-технического, ресурсного, кадрового, организационного и т.п. обеспечения). Уже вскоре
стало совершенно очевидно, что правоохранительная система, и в первую очередь суды, не в состоянии
функционировать нормально без органов юстиции.
Суды, основное и единственное назначение которых — осуществление полномочий судебной власти,
были не в состоянии делать значительную часть того, что ранее делалось органами юстиции. Сверх того
они начали в еще большей мере утрачивать свою независимость, ибо им (в первую очередь
руководителям судов) пришлось в роли "просителей" вступать в тесные контакты прежде всего с
центральными или местными исполнительными органами, соответствующими должностными лицами
"в поисках" надлежащего финансирования, подходящих помещений для судов,
их строительства или
ремонта, решения бытовых проблем судей и их семей, обеспечения транспортом, связью и т.д.
Поэтому семь лет спустя после упразднения органов юстиции состоялось решение о
их
восстановлении на всех уровнях. В августе 1970 г. в связи с рассмотрением мер по дальнейшему