 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
22
представляет фактор риска, в определенных условиях способный сработать.
Технологический принцип впервые возник в эпоху Возрождения и может выступать как ее
специфическое изобретение, отражающее дух посттрадиционной эпохи и новые способы
жизнеустроения. Теперь нам предстоит обратиться к новому принципу, составляющему столь же
необходимую предпосылку политики в ее специфическом западном измерении. Этот новый принцип
возник в эпоху религиозной Реформации.
ГЛАВА II
ПОЛИТИКА КАК ИГРА С ЗАРАНЕЕ НЕ ЗАДАННЫМ РЕЗУЛЬТАТОМ
Политика всеми своими корнями уходит в
первобытную почву игравшейся в
состязании культуры.
Й. Хейзинга
1. Происхождение принципа Реформация как отказ от великих учений
Политику часто сравнивают с игрой. В известном смысле она в самом деле является таковой.
Прояснив некоторые принципиальные условия игры как игры, мы проясняем и условия нормального
политического процесса. Что именно делает игру игрой?
В первую очередь, равенство шансов и непредопределенность результатов. Если мы заранее знаем,
что команда А победит команду Б и иначе быть не может, то настоящая игровая ситуация отсутствует.
Проблема состоит в том, что отнюдь не во всякой мировоззренческой системе, не во всякой культуре
политика может выступать как нормальная игра с непредсказуемым результатом. Например, если мы
верим, что история подчиняется определенным объективным закономерностям, в конечном счете
ведущим к неизбежной победе передовых сил, то вышеназванная игровая ситуация оказывается
неприемлемой. Если в политике борются добро и зло, то можно ли их уравнять, можно ли создавать
такие стартовые условия, в которых шансы сторон становятся одинаковыми?
А ведь нормальные демократические выборы появляются именно тогда, когда шансы «игроков»
равны, условия игры – строгие и ясные, а «судьи» беспристрастны. Давайте вспомним, что произошло в
ноябре 1917 года в России, когда состоялись первые демократические выборы в Учредительное
собрание. Партия большевиков тогда оказалась в меньшинстве, получив на выборах всего 24,5%
голосов. И тем не менее большевики захватывают власть – вопреки ясно выраженной воле избирателей,
отдавших предпочтение эсерам и меньшевикам. И как же большевики оправдывают эту узурпацию
власти? Они это делают посредством двух процедур. С одной стороны, они делят избирателей на
«хороших» и «плохих», передовых и реакционных, заявляя, что мнение реакционного
«мелкобуржуазного большинства» они намерены не принимать во внимание. С другой стороны, они
проводят аналогичное деление среди партий претендентов, выделяя себя в качестве партии-авангарда,
которая отличается от всех других партий тем, что лучше знает подлинные интересы народа, чем сам
народ.
Таким образом, суверенитет народа ставится под сомнение: вместо его величества народа – главного
арбитра на выборах – появляется непросвещенное большинство, которое, словно дитя неразумное,
способно осуществить выбор себе же во вред. И поэтому партия, словно заботливая нянька, имеет право
уберечь народ от ошибки, т. е. перечеркнуть его выбор и впредь вообще лишить его права голоса.
Вспомним, что КПСС свыше 70 лет запрещала свободные выборы в России под тем предлогом, что
народ еще не созрел. Что же лежит в основе этого нрава авангарда принимать решения за других и всем
навязывать свою волю? Как оказалось, в основе этой узурпации лежит исключительное, монопольное
владение великим учением, которое раскрывает загадку мировой истории: куда именно движется все
человечество, к чему оно в конце концов придет и каковы пути достижения всеобщего спасения.
Теперь все становится ясным. В самом деле, имеет ли моральное право авангард, прозревающий
самые отдаленные горизонты истории, ее высшие конечные цели, уступить воле тех, кто этого не знает,
хотя бы их и было явное большинство? Разве высшие истины открываются благодаря голосованию? В
свое время подавляющее большинство верило в то, что Солнце вращается вокруг Земли и лишь Дж.