 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
180
представляет постановка вопроса М. Вебером, который проводил различие между этикой
ответственности (verantwortungsethik) и этикой убеждений (gesinnungsethik).
Этика ответственности вырабатывается из понимания сложности моральной ситуации в сфере
действия политики. Дело в 'том, что политика нередко сопряжена с принуждением и насилием,
моральные последствия которых заранее невозможно предвидеть. Невзирая на то, что с моральной
точки зрения принуждение всегда оценивается отрицательно, политик все равно прибегает к нему,
чтобы обеспечить себе поддержку у людей, используя их стремление к признанию, власти,
привилегиям. Что касается этики убеждений, то она строится на принципе сохранения моральной
чистоты ценой принесения ей в жертву всех реальностей, противоречащих доктрине, отказа от малых
дел, способных как-то улучшить положение людей и т.п. Суть этой позиции в политике состоит в
концептуализации борьбы между абсолютными добром и злом, что оправдывает использование
любых средств для достижения конечных целей. Здесь приверженость «этике абсолютных целей»
противостоит «этике ответственности».
Тот, кто верит в возможность окончательного решения всех проблем человечества путем создания
совершенной общественно-политической системы, будет готов заплатить за это любую цену, в том
числе, как это продемонстрировали тоталитарные режимы, миллионы, десятки миллионов
человеческих жизней. По самой логике вещей он готов подавлять и уничтожать своих оппонентов,
если они не разделяют его целей, искоренять все еретические, по его мнению, взгляды. Поскольку
путь к цели далек и долог, то необходимо постоянно принимать меры, призванные обеспечивать ее
общественное признание путем подавления всякой критики, ликвидации оппозиции, насаждения
убеждения в мудрости и всемогуществе предводителя в движении к намеченной цели. Один из
важнейших принципов такого утопизма состоит в том, что каждое поколение будет приноситься в
жертву тем, которые придут после него, и так до бесконечности.
Очевидно, что проблему соотношения политических целей и средств невозможно разрешить,
основываясь, как это пытался делать Ф.В.Ферстер, на постулате «из добра может следовать добро, из
зла лишь зло». Как показывает исторический опыт, в сфере властных отношений наидостойнейшего
из людей подстерегает множество соблазнов. Как говорили древние греки, власть выявляет
истинную суть человека. Приходится констатировать, что последняя слагается из множества
константных и переменных величин, где, так сказать, божественное перемежается с сатанинским,
благородство с низменным, истинно человеческое с животным, устремленность ввысь с дьявольской
одержимостью и т.д.
Очевидно, что не всегда человек выдерживает испытание властью и нередко низменное начало
одерживает в нем верх. Поистине, как говорил один из героев Честертона отец Браун, «можно
удержаться на одном уровне добра, но никому еще не удавалось удержаться на одном уровне зла». К
сожалению, за примерами, свидетельствующими о верности этого суждения, нам вовсе не нужно
обращаться к отдаленным временам или странам — в нашей сегодняшней жизни их предостаточно.
К тому же не всегда человек или идея вступает на общественно-политическую авансцену в своем
истинном обличий. Бывает, что великие идеи приходят в мир в обнимку со злом, а быват и так, что,
как говорил еще Ф.М.Достоевский, зло приходит в мир в маске добра. Нужно ли здесь напоминать,
сколько раз в истории разного рода лжепророки, претендовавшие на осчастливливание всех людей,
на деле оказывались сущими антихристами и бессовестными злодеями, принесшими неисчислимые
бедствия своим, да и чужеземным народам. Эти примеры воочию демонстрируют верность слов
лорда Эктона, который говорил, что «любая власть развращает, а большая власть развращает
абсолютно».
Выдвигая хорошие, а то и прекрасные идеи, мы не вправе забывать о реальностях, тем более
подгонять под них эти реальности. В этом контексте интерес представляет проводившееся П.Соро-
киным разграничение в подходах к этике между неокантианством и социологизмом. Первое говорит
словами С. Лотце: «Я все еще убежден, что иду правильным путем, когда ищу в том, что должно
быть, основание того, что есть». Второй же, наоборот, утверждает: «В
том, что есть, мы ищем
то, что должно быть». Однако, как представляется, здесь нельзя допустить проведения
непреодолимой линии разграничения между миром сущего и миром должного. Если нет резко
очерченной грани между ними, то нет резко обозначенной границы между вопросами власти и
вопросами морали.
Идеальная цель, как бы далека и возвышена она ни была, должна принадлежать реальному миру.
Важное место в нашей жизни занимает выбор между возможностями, предоставляемыми реальными