 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
135
или южнокорейской социокультурной общности характерологическими установками
евроценгристской техногенной цивилизации. Именно сохранение (в той или иной
модифицированной форме) традиционных ценностей и ориентации позволило Японии, Южной
Корее и другим странам АТР освоить достижения техногенной цивилизации, модернизироваться
экономически, сохранив многие черты своей традиционной культуры, идти не просто по пути
вестернизации, а модернизироваться, сохраняя свою идентичность.
И нет никаких данных, говорящих о том, что множество других незападных стран и народов не
могут пойти и не пойдут примерно по такому же пути. Но вместе с тем при оценке перспективы
демократии нельзя не учитывать следующее обстоятельство.
По справедливому замечанию бразильского политолога Ф.Веффорта, «новые демократии»
представляют собой смешанные режимы, хотя смещение или совмещение институтов и норм вполне
обычное явление, поскольку многие режимы, в том числе и традиционно демократические, носят
смешанный характер. Так, некоторые современные представительные демократии включают
элементы прямой демократии и корпоративизма, представляя собой некий институциональный
гибрид. «Новые демократии» же — это в сущности особые разновидности гибридизации,
основанные на сочетании в переходный период демократических институтов, норм и ценностей с
элементами авторитаризма. Но при всех возможных здесь оговорках нельзя не согласиться с тем же
Веффортом, который считает, что «гибридные режимы можно считать победой демократии в
сравнении с той тоталитарной диктатурой, которую они сменили».
Все это в свою очередь дает основание для вывода, что процесс демократизации в странах
третьего мира нельзя воспринимать как сам собой разумеющийся и однозначно обреченный на
успех. Переходный характер «новых демократий» обусловливает их нестабильность, порождающую
непредвиденные обстоятельства и непредсказуемые результаты. Парадоксом «новых демократий»
является то, что демократические преобразования осуществляются под руководством лиц, не
являющихся, по выражению Ф.Веффорта, демократами «по рождению». Подавляющее большинство
тех, кто возглавил преобразования переходного периода, были «инсайдерами» в прежних режимах и
обращены в демократическую веру самим переходным периодом. Это — Р.Альфонсин и К.Менем в
Аргентине, П.Эйлвин и Р.Лагос в Чили, Х.Сарней и Ф.Комор в Бразилии, Б.Ельцин и
В.Черномырдин в России и др.
Поэтому очевидно, что многие из «новых демократий» не застрахованы от опасности того, что
первоначальные восторги по поводу обретенной свободы могут обернуться разочарованием и
неприятием демократии широкими слоями населения. Немаловажен с данной точки зрения вопрос о
выживаемости и управляемости демократии, ее способности укорениться в том или ином обществе.
По-видимому, правы те исследователи, которые предупреждают о возможности возникновения в
переходные периоды тупиковых ситуаций и опасности возврата к прошлому. Так, например, в
Турции, после проведения первых свободных выборов в 1946 г. демократический процесс три раза (в
1960-1961, 1970-1973 и 1980-1983 гг.) был прерван периодами правления авторитарных режимов.
Что касается большинства латиноамериканских стран, то для них такое положение стало почти
правилом.
Целый ряд стран и народов продемонстрировали свою неготовность к принятию демократии и ее
ценностей во всех их формах и проявлениях. Об этом свидетельствует опыт некоторых стран
третьего мира, где механическое заимствование западных образцов государственности
оборачивалось неудачей и приводило к непредсказуемым негативным последствиям. Зримым
проявлением негативных последствий попыток ускоренной модернизации на западный лад является
дуга нестабильности, протягивающаяся на огромные пространства мусульманского мира от Инда до
Средиземноморья и стран Магриба. Объясняется это прежде всего тем, что заимствование и
насаждение элементарных административных и управленческих механизмов проводилось без их
органической интегрирации в национальные традиционные структуры. Первый такой опыт, который
проводился в Иране, где шахский режим под патронажем Соединенных Штатов пытался постепенно
пересадить на иранскую почву западные политические институты и экономические отношения, про-
валился.
Очевидно, что на поставленный в начале этой статьи вопрос о том, двигается ли весь мир в
сторону демократии, ответ будет неоднозначным: «да», если речь идет об определенной группе
стран, каждая из которых исходит из собственного понимания демократии, но с учетом западного
опыта; «нет», если имеется в виду однозначная вестернизация или модернизация на западный лад