 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
126
справедливое относительно одного случая, переносится на совершенно другой случай, который имеет с
первым только некоторый общий смысл. Можно сказать поэтому, что такая ошибка основывается на
омонимии слов, когда одно слово служит для обозначения разных понятий или вещей.
А. Шопенгауэр эту уловку поясняет с помощью двойного значения слова "честь". Когда он стал
критиковать принцип рыцарской чести, требовавший ответить на оскорбление еще большим
оскорблением и вызовом на дуэль, то его оппонент в качестве возражения выдвинул довод,
относящийся к защите чести коммерсанта, которого обвинили в обмане и нечестности. Спрашивается,
как поступить в данном случае? Ясно, что во втором случае речь идет о защите доброго имени, которое
может быть восстановлено путем привлечения клеветника к ответственности, например, через суд.
Нетрудно понять, что приведенный выше довод основывается на чисто софистической уловке,
связанной с различным употреблением слова "честь": в первом случае речь идет о так называемой
рыцарской чести, во втором – о гражданской чести.
Обычно такого рода уловки распознаются сравнительно легко, стоит лишь вникнуть в смысл слов и
оборотов речи, и тем не менее, в устных спорах под воздействием эмоций иногда они проходят или, по
крайней мере, затрудняют спор. Типичными являются также античные софизмы, основанные на
неправильном соединении и разъединении слов, напоминающие по форме парадоксы. В качестве
примера Аристотель приводит такие речевые обороты: "непишущий пишет", "сидящий стоит",
"больной здоров". Ясно, что здесь софизм возникает из-за неправильного соединения слов, когда не
проводится различия между способностью к действию, с одной стороны, и реальным действием, с
другой (непишущий в данный момент способен писать в другой момент, сидящий сейчас в состоянии
встать, а больной – выздороветь). На разъединении слов основываются софистические доводы,
связанные с переносом значения отдельных слов на объединяющее слово или на оборот речи. Так, из
утверждения "пять – это два и три" софист может заключить, что пять есть четное и нечетное. Защита
от подобных софизмов, по мнению Аристотеля, состоит в тщательном анализе двусмысленных и
противоречивых оборотов речи. На двусмысленность речи следует отвечать утверждением, что в одном
смысле это так, в другом нет. Итак, уловки, основанные на неточности и неопределенности обычной
речи, могут быть весьма разнообразными, но суть их сводится к тому, чтобы использовать эту
неясность и неопределенность как довод для утверждения своего или чаще всего для опровержения
мнения оппонента.
2.
Уловки, напоминающие речевые, но опирающиеся на сознательное расширение или сужение
смысла ключевых утверждений. В результате этого меняется прежний смысл понятия или
суждения, а тем самым открывается возможность для защиты собственной позиции или
опровержения мнения оппонента. С такими, по сути дела софистическими уловками, приходится
постоянно встречаться в спорах и полемике по общественно-политическим, нравственным и
социальным вопросам, особенно когда полемика ведется в присутствии широкой аудитории
слушателей или на страницах ежедневной прессы.
Существует два тактических приема, которые обычно используются в подобных спорах и полемике.
Когда оратор или публицист чувствует, что он не в состоянии возразить оппонентам или убедить
аудиторию, то он бессознательно, а чаще преднамеренно сужает свое утверждение, надеясь таким
образом показать в неприглядном свете позиции своих оппонентов. Обычно в этих целях используются
такие "ходовые" понятия, как "демократия", "суверенитет", "реформа", "права человека" и т.п., но при
этом их смысл намеренно расширяется или сужается. Если под перечисленными и родственными им
понятиями оратор или публицист подразумевает действия и принципы поведения определенной группы
людей и властных структур, то все, кто возражает против, оказываются автоматически отлученными и
от демократии, и от реформ, и других институтов гражданского общества.
Иной тактический прием, с помощью которого обычно пытаются затруднить спор, связан с
расширением смысла тех понятий и утверждений, с помощью которых аргументирует оппонент. Если,
например, рассматривать демократию и свободу как вседозволенность, то это будет означать отказ от
гражданского правового общества и призыв к анархии.
Наилучшим средством защиты от подобных ошибок и уловок в споре является требование точного
определения используемых понятий и ясной формулировки суждений. Стремление к употреблению
научных понятий и утверждений с психологической точки зрения и вполне объяснимо и вполне
правомерно фактически. Но для того, чтобы оперировать ими, надо знать их содержание и объем,
смысл и значение.
С чисто логической точки зрения подобного рода уловки основываются на ошибке, которую