 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
159
привычке сводить потребительную стоимость к меновой. "Марксистский" аспект связан с
возникновением новых институциональных условий общественной жизни, в которых на
передний план вышли подрядные отношения, особенно в области трудового найма, и
значительно возросла роль основного капитала. Перемены первого рода привели к торжеству
принципа максимизации, который из подспудной мыслительной установки превратился в
осознанный принцип нового образа мышления. Перемены второго рода обусловили
возникновение такого способа координации трудовых усилий, которому нет аналога ни в
первобытных, ни в командных обществах.
Помимо других исторических изменений, эти перемены создали условия, которые,
казалось бы, оправдывают сформулированные Хиршлайфером имперские притязания
экономической науки. Новый этос открыто ставит на первое место соображения выгоды и
издержек, и, хотя заранее точно предсказать поведение, диктуемое оптимизацией
полезности, по-прежнему невозможно, на первый взгляд имеются основания полагать, что
нормальное рыночное поведение само по себе является обобщающим выражением подобных
мыслительных установок. Вслед за Смитом, который сказал, что "увеличение богатства" есть
простейший путь, которым большинство людей может улучшить сво¸ положение,
представляется вполне разумным предположить, что поведение в соответствии с прин-
ципами спроса и предложения есть первое приближение к максимизации полезности.
Аналогичным образом положительные и отрицательные стимулы, спонтанно
возникающие из взаимодействия "приобретателей", мобилизуют и распределяют труд
совершенно иным образом, чем это происходило в первобытных или командных обществах,
за исключением разве пограничных областей последних. Рыночный способ социальной
координации не отменяет необходимость социализации: где бы ни жил человек — в Нью-
Йорке, пустыне Калахари или Древнем Египте, — он должен научиться жить в этом мире; не
отменяет он и необходимость субординации — современный человек учится подчиняться
диктату рынка точно так же, как древние учились подчиняться старейшинам и сенешалям.
Тем не менее такое решение проблемы поддержания социального порядка, которое дает
рынок, не имело реально работающих аналогов ни в одном из дорыночньгх обществ. В
обществе с рыночной экономикой роль механизмов социализации и подчинения приказам в
управлении поведением не только намеренно принижена, прич¸м принижена до такой
степени, что, случись это в первобытном или командном обществе, само их сохранение было
бы поставлено под угрозу; та структура социальной деятельности, которая возникает под
воздействием рыночных стимулов и санкций, порождает такую динамику, которая не имеет
никаких аналогов в предшествующих укладах. Древние империи возникали и исчезали, но
экономического цикла они не знали. Таким образом, точно так же, как новый этос
обеспечивал базис, придающий логике выбора конструктивную значимость, так и новая
институциональная динамика делает возможным уникальный, чисто "экономический"
способ мобилизации труда.
Так почему же я так насторож¸нно отношусь к утверждению о том, что экономика да¸т
нам "универсальную грамматику", во всяком случае, применительно к рыночному обществу,
где роль е¸ неоспорима? Чтобы ответить на этот вопрос, нам потребуется ч¸тко разграничить
понятия "социальный порядок" и "социальная система". Забегая несколько впер¸д, я должен
сказать, что, по моему мнению, экономическая наука действительно имеет огромное
значение для изучения рыночной системы, но, когда е¸ пытаются применять для анализа
социального порядка, которому эта система служит, она превращается в ловушку для
простаков и источник иллюзий.
Наукообразие экономической теории
Чтобы возникла система, необходимо, чтобы е¸ элементы связались в единое целое.
Чтобы возникла экономическая система, необходимо, чтобы взаимодействия между людьми
— е¸ "элементами" — сложились в связные социальные структуры — главным образом речь
идет здесь о взаимодействии людей в тех областях деятельности, которые мы относим к
производству и распределению. Особые возможности проникновения экономической науки