 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
121
* В этой связи, видимо, стоит разъяснить одно недоразумение, часто встречающееся в
дискуссиях о терминологии. Нередко утверждают, что научные определения понятий,
употребляемых как в обыденной речи, так и в научном анализе, не должны отклоняться от их
обыденных значений. Это, конечно, недостижимый идеал, но, в принципе, данное
требование можно принять. Разумеется, если одно и то же слово употребляется в деловой
практике в одном значении, а в научном анализе этой практики — в другом, то это
порождает большую путаницу. Достаточно вспомнить трудности, связанные с разными
значениями термина "капитал". Но одно дело— учитывать обыденное словоупотребление,
вводя тот или иной термин, и совсем другое — считать обыденную речь высшей инстанцией
в вопросе об определении науки. В последнем случае нас интересует именно предмет
обобщений данной науки, и только изучая эти обобщения, мы можем определить саму науку.
Иной подход не возможен.
Проверяя данное определение по этому критерию, мы обнаруживаем в н¸м недостатки,
которые никак не назов¸шь незначительными или второстепенными. Напротив, этих
недостатков вполне достаточно, чтобы сделать вывод о том, что оно не отражает ни предмет,
ни истинное значение основных положений экономической науки.
Давайте выберем любой раздел экономической теории и проверим, насколько его
содержание покрывается привед¸нным выше определением. Например, теория заработной
платы бесспорно является неотъемлемой частью любой системы экономического анализа:
Можем ли мы согласиться с тем, что явления, которые она изучает, относятся к "более
материальной" части человеческого благосостояния?
Заработная плата, строго говоря, — это денежная сумма, полученная за труд под
руководством нанимателя по заранее обусловленной ставке. В более широком смысле, в
котором этот термин часто употребляется в экономическом анализе, он обозначает трудовой
доход, отличающийся от прибыли. Конечно, некоторые виды заработной платы
представляют собой цену труда, увеличивающего материальное благосостояние. Но столь же
бесспорно, что другие виды зарплаты, например зарплата музыкантов оркестра, платятся за
работу, не имеющую к материальному благосостоянию ни малейшего отношения. Однако
оба вида труда получают цену и вступают в кругооборот обмена. Теория заработной платы
применима и к тому; и к другому случаям. Е¸ выводы не ограничены видами заработной
платы, вознаграждающими труд, который совершается ради "более материальных" аспектов
благосостояния.
Аналогичная ситуация возникает, если мы от труда, за который заработная плата
выплачивается, перейд¸м к предметам, на покупку которых она расходуется. Предположим,
некто настаивает на том, что теория заработной платы удовлетворяет привед¸нному выше
определению предмета экономической науки не потому, что предметы, производимые
на¸мным работником, способствуют чужому материальному благосостоянию, а потому, что
получаемая им плата увеличивает его собственное. Такая точка зрения также не выдер-
живает критики. На¸мный работник может купить на свою заработную плату хлеб, а может
— театральный билет. Теория заработной платы, игнорирующая суммы, которые
выплачиваются за "нематериальные" услуги или ради достижения "нематериальных" целей,
никуда не годится. Такая концепция разрывала бы замкнутый круговорот обмена и не
позволяла бы создать общую теорию этого процесса. При таком искусственно ограниченном
предмете исследования было бы невозможно сформулировать сколько-нибудь существенные
обобщающие выводы.
Невозможно себе представить, что какой-либо серь¸зный экономист попытался бы
таким образом ограничить сферу действия теории заработной платы, даже если он и
пробовал ограничить в этом духе предмет всей экономической науки. Однако мы были
свидетелями попыток отрицать возможность приложения экономического анализа к
поведению, направленному на достижение не материального благосостояния, а иных целей.
Ни кто иной, как профессор Кэннан, настаивал, что говорить о политической экономии