 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
181
Сам предмет бросает вызов экономисту-историку, заставляя его расширить кругозор.
Очевидно, что при вс¸м желании невозможно изучать долговременные экономические
колебания без анализа долговременных данных о движении доходов (Klotz and Neal, 1973);
невозможно изучать долгосрочные факторы, определяющие размеры городов, без
длительных рядов статистики численности их населения (Swansonand Williamson, 1974). Но
дело не только в этом. Не приходится ожидать, что экономист, внимание которого
сосредоточено на современности, задастся вопросом, почему меняются институты рынков
труда и капитала, как это сделали Ланс Дэвис и Даглас Норт в книге "Институциональные
изменения и экономический рост в Америке" (Davis and North, 1971). Ещ¸ менее вероятно,
что он задастся вопросом, чем вызывается расцвет и упадок фундаментальных
общественных связей, как это сделали Норт и Роберт Томас в книге "Расцвет Западного
мира" (North and Thomas, 1973). Весьма немногие экономисты всерь¸з пытались не
теоретизировать, а измерять способности к управлению или, если выразиться более
напыщенно, к предпринимательству, этому фантому теории фирмы. К этим измерениям
пришлось обратиться экономистам, изучающим викторианскую экономику, поскольку
историки, не являющиеся экономистами, утверждали, что английские бизнесмены в конце
XIX в. тоже были иррациональны (Sandberg, 1974). К ним также пришлось обратиться
экономистам, изучающим сельское хозяйство, поскольку правительственные плановики
утверждали, что фермеры иррациональны. Но даже экономисты-аграрники, отличающиеся
от прочих экономистов тем, что давно обращаются к истории, вряд ли задаются вопросом,
почему крестьянская земельная аренда в е¸ причудливой форме во многих странах
существовала веками, но исчезла в процессе земельной реформы.
Исландский поэт Эйнор Бенедиктссон сказал об этом так:
Обрати взор к прошлому,
Если хочешь создать чго-то необычное.
Не зная уроков прошлого,
Не увидишь, что есть новое.*
* Этой цитатой я обязан Йону Сигурдссону из Исландского института экономического
развития.
Лучшее качество экономической политики
Не много есть сфер интеллектуальной деятельности, где некачественная работа может
принести столько вреда, как в экономике или истории. Способность ложных экономических
аргументов или ложных исторических аналогий нанести вред обществу очевидна:
псевдоэкономика меркантилизма в течение многих веков сокращала торговлю и защищала
предпринимателей; псевдоистория арийской "расы" облагородила лицо германского
фашизма. Вдвойне пагубно; если скверная экономика соединяется со скверной историей и
скверной экономической истории. Конечно, у творцов экономической политики есть все
возможности совершать ошибки, не ища оправданий в том, что они плохо усвоили
экономическую историю. И все же, перефразируя часто цитируемые слова Кейнса на эту
тему,* цитируемые часто, вероятно, потому, что они верны, — идеи экономистов-историков
и когда они правы, и когда ошибаются, имеют гораздо большее, влияние, чем принято
думать. Безумцы, стоящие у власти, которые слышат голоса с неба, основывают свой бред на
экономических событиях, происходивших несколько лет назад. Люди практические, которые
считают себя свободными от всякого историческою влияния, обычно бывают рабами
исторических аналогий.
* См. Кейнс,1978. С. 458.
Угверждаюг что промышленная революция пришла в Англию неожиданно и скромно
около 1760 г. на волне технических новинок, оправдывая этим такую политику