 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
155
Первобытное и командное общества
Я намерен начать рассмотрение имперских притязаний экономической науки с изучения
е¸ места и роли в изучении тех социальных формаций, на которые приходится большая часть
человеческой истории, а именно: с первобытного и командного общества. Главная моя
мысль может быть сформулирована кратко: в этих обществах предмет нашей науки, то есть
экономика как таковая, отсутствовал. На протяжении большей части своей истории
человечество прекрасно обходилось без всякой экономики.
Попробуем, например, обнаружить экономику в укладе жизни племени кунг,
населяющего пустыню Калахари в Южной Африке. Разумеется, мы без труда обнаружим у
них производство и принципы распределения. Внутри племени и между соседними
племенами возникают и отношения обмена — пусть в незначительных масштабах. Решения
по текущим делам, а также по более важным вопросам, например о том, не пора ли сменить
место охоты, принимаются на общем сходе (Thomas, 1959; Shostak, 1981).
Но даже если мы досконально изучим обычаи охотников и собирателей, их
взаимодействие в обыденной жизни и разговоры вокруг костра на общих сходах, будет ли
это означать, что мы исследовали "экономику" народности кунг? Это очень "неудобный"
вопрос. Если ответить на него отрицательно, то где же тогда е¸ искать? Если ответить
положительно, то в ч¸м же состоит эта экономика? Какой аспект изученных нами обычаев и
занятий позволяет отнести их к сфере "экономики", а не просто к общей ткани общественной
и политической жизни племени? Чтобы разобраться в жизни племени, желательно иметь
подготовку в области этнологии, антропологии и политологии, но сомнительно, чтобы нам
пригодились знания по экономической теории. Труды таких авторов, как Элизабет Маршал
Томас, Маршалл Салинз и Мортон Фрид,* были бы, наверное, необходимы, что вряд ли
можно сказать про учебник Пола Самуэльсона.
* Э. М. Томас, М. Салинз и М. Фрид — известные этнографы и антропологи.
Давайте теперь несколько расширим постановку проблемы, обратившись к обществам с
командной экономикой, примерами которых являются Древний Китай и Римская империя.
Была ли у этих империй экономика? Была ли она у их более современных, высоко-
централизованных аналогов, в частности у доперестроечной России? Нужна ли
экономическая теория, чтобы понять механизм функционирования командных систем?
На первый взгляд этот вопрос кажется более простым, чем в случае с первобытным
обществом. Обнаружить экономику в Римской империи ненамного сложнее, чем в Америке;
расч¸тливость, без сомнения, присуща и жителям Древнего Китая с его развитой внутренней
и внешней торговлей. Панорама промышленных предприятий, железных дорог и фабрик в
Советском Союзе ассоциировалась с тем, что принято считать экономикой.
Но если приглядеться повнимательней, то и тут начинают закрадываться сомнения.
Принципиальное различие между этими более высоко структурированными обществами,
основаны ли они на оброке или на плане, и первобытными племенами заключается в том, что
в первом случае значительная роль отводится централизованному распределению труда,
тогда как во втором случае оно просто отсутствует. Таким образом, если допустить, что в
централизованных обществах имеется экономика, то она должна быть неизбежно связана с
ролью государства.
Однако здесь возникает больше вопросов, чем ответов. Каким образом расширение роли
государства связано с возникновением сферы экономики? Точнее говоря, разве не является
политическая власть главным элементом централизованного распределения труда и разве не
социальные изменения, выражающиеся, в частности, в возвышении бюрократии, являются
характерными признаками этой новой "экономической" сферы? Эти вопросы показывают,
что однозначно очертить границы собственно экономической сферы в командных системах
не так-то просто, во всяком случае, ничуть не легче, чем в первобытном обществе. Кроме
того, они ясно показывают, с чего следует начать при выяснении обоснованности имперских