 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
117
жизни деспотию. Деспотическое правление, в свою очередь, обессмысливает равенство. Но и вне
равенства как фундаментального принципа демократического общежития свобода недолговечна и
шансов сохраниться у нее нет. Проблема, по Токвилю, состоит в том, чтобы, с одной стороны,
избавляться от всего, мешающего установлению разумного баланса равенства и свободы, приемлемого
для современной демократии. С другой – развивать политико-юридические институты, которые
обеспечивают создание и поддержание такого баланса.
В размышлениях над этой нелегкой проблемой Токвиль опирается прежде всего на исторический
опыт своей страны (Франции) и Соединенных Штатов Америки. Выясняется, что одна из самых
серьезных помех свободе и, соответственно, демократии в целом – чрезмерная централизация
государственной власти. На родине Токвиля такая централизация произошла. Она произошла еще
задолго до революционных потрясений, и ее результатом стало то, что французы оказались под жесткой
всеохватывающей опекой государственной администрации. Токвиль резко критикует идеологов,
которые оправдывали такую удушающую свободу индивидов опеку. Эти идеологи полагали, будто
государственный аппарат вправе поступать так, как ему заблагорассудится. Нормальным они считали
такое положение, при котором государство "не только подчиняет людей преобразованиям, но
совершенно переделывает их".
Если сверхцентрализация власти, отвергаемая Токвилем, сводит на нет свободу, то целый ряд
политико-юридических установлений демократического профиля, напротив, "работает" в пользу
свободы индивида и общества, укрепляет ее. К числу подобного рода установлений Токвиль относит:
разделение властей, местное (общинное) самоуправление, в котором он усматривает истоки народного
суверенитета. Кстати, Токвиль отнюдь не думает, что этот суверенитет беспределен, верховенство
народа тоже имеет свои границы. Там, где их преступают, возникает тирания, тирания большинства,
ничуть не лучшая тирании властителя-самодержца.
В ряд упомянутых выше демократических институтов Токвиль помещает также свободу печати,
религиозную свободу, суд присяжных, независимость судей и т. п. Интересная деталь: Токвиля весьма
мало занимает вопрос, каким надлежит быть конкретно политическому yстройству демократического
общества – монархическим или
республиканским. Важно, по его мнению, лишь то, чтобы в этом
обществе утвердилась представительная форма правления.
Токвиль тонко исследует и тщательно описывает особенности политической культуры граждан
формировавшегося западного демократического общества. Его беспокойство вызывали такие
проявления этой культуры, которые приглушали дух свободы, ослабляли демократически-правовой
режим. Он, в частности, порицает индивидуализм, усиливавшийся по мере выравнивания условий
существования людей. Самоизоляция индивидов, их замыкание в узких рамках личной жизни,
отключение от участия в общественных делах – чрезвычайно опасная тенденция. Это - зловещее
социальное заболевание эпохи демократии. Индивидуализм объективно на руку тем, кто предпочитает
деспотические порядки и тяготится свободой. Противоядие пагубной разобщенности граждан Токвиль
видит в предоставлении им как можно больших реальных возможностей «жить своей собственной
политической жизнью с тем, чтобы граждане получили неограниченное количество стимулов
действовать сообща». Гражданственность способна преодолеть индивидуализм, сохранить и упрочить
свободу.
Ни равенство, ни свобода, взятые порознь, не являются самодостаточными условиями подлинно
человеческого бытия. Только будучи вместе, в единстве, они обретают такое качество. Токвиль –
выдающийся теоретик демократии и одновременно последовательный либерал –глубоко постиг ту
истину, что либерализм должен пойти навстречу демократии. Этим в эпоху выхода масс на
общественно-политическую сцену, в эпоху культа равенства спасется высшая либеральная ценность –
свобода.
ГЛАВА 16. ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЕ УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА
Марксизм возник в 40-х гг. XIX века. Карл Маркс (1818–1883) и Фридрих Энгельс (1820–1895)
пытались выяснить условия и указать пути реального освобождения трудящихся от какой бы то ни
было эксплуатации, от всяких форм социального угнетения, бесправия, неравенства. Они поставили
перед собой задачу наметить контуры строя, который сможет преодолеть отчуждение труженика от
собственности и власти, наиболее разумно организует общественную жизнь, обеспечит свободное
гармоничное развитие личности.