 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
125
Дело не в том, что автор смакует виртуозные хитрости и злодейства политиков, откровенно любуясь
и восхищаясь ими; хуже, что читателю настойчиво и назидательно, в высокохудожественной манере,
убедительнейше внушается мысль, что подлости и злодейства в политике — дело обыкновенное,
нормальное, повседневное, обыденное и даже заслуживающее уважения и восхищения.
Восторгаясь деяниями Борджиа и других беспринципных государственных деятелей, глубокий
теоретик Макиавелли почему-то не заметил, что его доводы о необязательности правил морали для
правителей вполне применимы к отношениям между частными лицами, для которых, утверждал
Макиавелли, мораль обязательна. Вот некоторые из этих доводов: "Необходимо считать всех людей
злыми и предполагать, что они всегда проявят злобность своей души, едва лишь им представится к тому
удобный случай." И еще: "Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему
обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание.
Такой совет был бы недостойным, — поясняет Макиавелли, — если бы люди честно держали слово, но
люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный
предлог нарушить обещание всегда найдется".
Если эти соображения верны для политиков, то почему они неприменимы к отношениям частных
лиц между собой? Если предположение о вероломстве, злобности и враждебности всех окружающих
человека людей сделать основой правил его поведения, то получится не общество, а что-то вроде
"войны всех против всех", в которой каждый стремится нанести окружающим первый удар или, по
крайней мере, обмануть их в чем-нибудь, успев сделать это, пока они сами его не обманули. Однако из
опыта истории достаточно известно, что мораль наряду с другими социальными регуляторами всегда
оказывала сдерживающее влияние на человеческие страсти, удерживая людей в рамках общежития. Но
не обнаружится ли "война всех против всех" в политике, если ее, как предлагал Макиавелли,
освободить от моральных сдержек и оценок?
Конечно, Макиавелли далек от мысли о "войне всех (политиков) против всех (политиков)"; но он
одобряет войну сильных политиков против слабых, хитрых — против простодушных, коварных —
против честных политиков, властолюбцев — против тех, кто мешает им взять власть в свои руки.
Поэтому его советы и рекомендации оказались полезными для политиков вероломных и жестоких, для
тиранов, демагогов и узурпаторов власти.
Получилось так, что республиканец Макиавелли, с искренним уважением писавший о народе,
практически ничем не помог народным движениям за республику и демократию; однако его
произведения оказались ценным практическим пособием для диктаторов и тиранов. Именно им приятна
мысль о вседозволенности в политике: "Пусть государи стараются сохранить власть и одержать победу,
— писал Макиавелли. — Какие бы средства для этого ни употребить, их всегда сочтут достойными и
одобрят". К тому же многие конкретные рекомендации Макиавелли действительно полезны для
укрепления власти беспринципных и аморальных политических деятелей.
Бенито Муссолини находил в работах Макиавелли подтверждения своим идеям о сильной
государственной личности, обоснование культа государства. В одном из своих строго секретных писем
для членов политбюро Ленин, ссылаясь на рекомендации Макиавелли, содержащиеся в книге
"Государь" (гл. VIII — "О тех, кто приобретает власть злодеяниями"), называл его умным писателем по
государственным вопросам, справедливо говорившим о способах достижения известной политической
цели, и, в соответствии с его рекомендацией, требовал расстрелять возможно больше представителей
духовенства под предлогом голода и изъятия церковных ценностей. Произведения Макиавелли
"Государь" и "Рассуждения на первую декаду Тита Ливия" внимательно изучал Сталин, сделавший ряд
многозначительных пометок и подчеркиваний по тексту первого русского издания этих произведений*.
* См: Известия ЦК КПСС. 1990. ¹ 4. С. 191—192; Средние века. Выпуск 58. М., 1995. С. 119—129.
Макиавелли, безусловно, — великий теоретик и ученый, сделавший громадный шаг к созданию
идеологии и науки Нового времени, оказавший глубокое влияние на развитие политико-правовой
мысли и современной политологии.
Он, несомненно, блестящий писатель, автор художественных, политических, исторических
произведений, созданных на самом высоком уровне культуры времен Возрождения.
Но то и другое не обязывало его восхвалять политические подлости, коварства и жестокости,
оставляя духовное наследие не только ученым-теоретикам и любителям классической литературы, но и
диктаторам, вероломным политикам и убийцам. Произведения великого итальянца не проиграли бы,
если бы в них не было поучений и назиданий грядущим тиранам. К сожалению, без этого не обошлось.