 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
114
Курбский злодеяния Ивана Грозного. ?"Християнский, речешь, царь? — гневно обращается он в адрес
своего бывшего царя в произведении "Сказание о великом князе Московском". — И еще православный,
— отвещаю ти: християновъ губилъ и от православныхъ челов?ков рожденыхъ и сосущихъ мла-
денцовъ не пощадилъ!... Реку ти паки: поправши заповеди Христа своего и отвергшися
законоположения евангелского, егда не явствено об?щался диаволу и ангеломъ его, собравши
воинъство полковъ дияволскихъ и учинивший над ними стратилаты окояных своихъ лоскател?й, и
ведый волю царя небесного, произвел д?ломъ всю волю сатанинскую, показующе лютость
неслыханную, никогда же бывшую в Русии, над церковью живаго Бога?"
Обвиняя друг друга в предательстве православной христианской веры, Иван Грозный и Андрей
Курбский демонстрировали тем самым, как это ни странно, одинаковый стиль политического
мышления: оба видели в государственной деятельности прежде всего соблюдение Христовых
заповедей.
Подобно Ивану Грозному, Андрей Курбский трактовал верховную государственную власть как дар
Бога. Россия для него не простое государство, но — "Святорусская империя". "...Вся земля наша Руская
от края до края, яко пшеница чиста, верою Божию обретается", — писал он в послании Вассиану
Муромцеву. Русский царь, в понимании Курбского, это прежде всего праведный судия. По его словам,
цари и князья на Руси "во православной вере от древних родов и поднесь от Превышняго помазуются на
правление суда".
Представляя государственную власть как дар божий, Курбский вместе с тем отмечал, что носители ее
не исполняют в действительности предназначенного им Богом. Вместо того, чтобы вершить праведный
суд, они творят произвол, "неслыханные смерти и муки на доброхотных своих умыслиша". Эти слова
Андрея Курбского о носителях государственной власти вообще, без указания их конкретных имен,
содержатся в его послании старцу Вассиану Муромцеву, написанном в начале 60-х гг. XVI в. Князь
повторит их позднее, в первом своем послании Ивану IV, датируемом 1564 г. "Почто, царю, —
обратится беглый князь к его величеству,— силных во Израили побил еси, и воевод, от Бога данных ти
на враги твоя, различными смертьми расторглъ еси, и поб?доносную святую кровь ихъ во церквах
Божиих пролиялъ еси, и мученическими кровьми праги церковные обагрил еси, и на доброхотных
твоих и душу за тя полагающих неслыханные от века муки, и смерти, и гоненья умыслил еси..." (курсив
наш. — В. Т.).
Таким образом, выступление Андрея Курбского против царского произвола не было только ответной
реакцией князя на ставшие ему известными конкретные угрозы царя Ивана Грозного в отношении
лично его. Это была устойчивая мировоззренческая позиция, которую Курбский выражал еще до своего
бегства в Литву.
В посланиях бывшему своему царю, написанных на чужбине, Курбский развивает тему царского
произвола. Пребывая на безопасном для себя удалении от мстительного царя, он может выражаться
предельно резко и определенно. Его послания обличают теперь беззаконие не властителя вообще, а
конкретного носителя верховной государственной власти — русского царя Ивана IV. Но выводы,
которые делает князь-обличитель, относятся ко всем вообще властителям. В третьем послании Ивану
Грозному Андрей Курбский проводит мысль о том, что беззаконие, творимое властителем, губительно
не только для его подвластных, но и для самого властителя и его семьи.
Ссылаясь на высказывание Давида из Ветхого завета о том, что не долго пребудут перед Богом те,
кто созидает престол беззакония, Курбский заявляет: "И аще погибают царие или властели, яже
созидают трудные декреты (т.е. жестокие постановления) и неудобь подъемлемые (т.е. неисполнимые)
номоканоны, а кольми паче не токмо созидающе неудобь подъемлемые пов?ления или уставы з домы
погибнути должны, но во яковых сии обрящутся, яже пустошат землю свою и губят подручных
всеродне, ни сосущих младенцев не щадяще...".
В этом же послании Ивану Грозному беглый князь прямо заявляет, что царь утратил то, что ему
подобает по царскому сану, а именно: праведный суд и защиту подданных. Причем Курбский называет
причину этой утраты. Тебе, обращается он к царю, только и остается, что браниться, как пьяной рабыне,
"а что воистинну сану царскому належит или достоит, сир?чь суд праведный и оборона, се уже подобно
изчезла за молитвою и сов?том прелукавые четы осифлянския Васьяна Топоркова, яже ти сов?товал и
шептал во ухо не держати мудр?йшие рады при соб?, и других таковых советников твоих вселукавых
мнихов и мирских".