 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
113
мира сего, — укоряет далее царь боярина-изменника, — свое благочестие душевное со крестиянскою
в?рою и з закономъ попралъ еси...". Таким образом, Иван Грозный стремился представить измену
Курбского как отступничество от христианской веры и попрание канонов Священного писания. Царь
уподобляет бывшего своего воеводу византийскому императору-иконоборцу Льву Исавру и другим
еретикам, замечая при этом, что Курбский их всех в себе соединил. Данная оценка Курбского не может
быть признана соответствующей реалиям.
Конкретные факты жизнедеятельности Андрея Курбского в Литве, а также содержание его
сочинений свидетельствуют о том, что он не только никогда не предавал христианской православной
веры, но и был ее активным защитником.
По мнению Курбского, всякая ересь губительна для государства. Эту мысль он высказывал в
послании старцу Вассиану Муромцеву, написанном в начале 60-х гг. XVI в., т.е. до его бегства в Литву.
"Возведем мысленное око на восток и посмотрим разумным видением: где Индея и Ефиопия? —
вопрошал Курбский. — Где Египет и Ливия и Александрия, страны великия и преславныя, многою
верою ко Христу древле усвоенныя? Где Сирия, древле боголюбивая? Где Палестина, земля священная,
от нея же Христос по плоти и вси пророцы, апостали?... Где Констянтин град преславныи, он же бысть
яко око вселеннеи благочестием? Где новопроси явшия по благоверии Серби и Болгары и их власти
высокия и грады преизобильныя? Не вси сия преславныя и преименитыя царства в прежних летах
единодушно правую веру держаще, и ныне грех деля многих безбожными властели обладаны, от нихъ
же верныя люди беспрестани прелыцаеми, и томими, и на различныя прелести от правоверия
отводими... И паки обратим зрительное души к западным странам и посмотрим опасне мыслию: где Рим
державный, в немже Петра апостола наместники, древний папа пожиша? Где Италия, от самых апостол
благоверием украшена?... Возрим днесь мысленно: где сия вся? Не вси ли в различныя ереси
разлияшася?"
Мысль о губительности ереси для государств была распространенной в русском общественном
сознании со времен падения Византии. Андрей Курбский в приведенном отрывке воспроизводил
своими словами сказанное Максимом Греком в его сочинении "Второе слово на богоборца пса
Моамефа". В литературных трудах, написанных уже в Литве, Курбский продолжал развивать данную
мысль. Он писал здесь уже о том, что могущество и благополучие государств прямо зависят от
распространенности в них знания Священного писания и от процветания философских наук.
Имение Андрея Курбского в Миляновичах (близ Ковеля) превратилось в настоящий центр
православной духовной культуры в Литве. Курбский перевез сюда значительную часть своей довольно
большой по тем временам библиотеки. Он собрал вокруг себя своих единомышленников, знатоков
древних языков и организовал с ними перевод на церковно-славянский язык важнейших богословских
произведений. Одновременно через свои послания Курбский развернул критику католицизма и
протестанства. Он выступил и против унии католической и православной церквей. Критике этой унии и
был посвящен его компилятивный труд "История Флорентийского собора". Одно из его посланий,
сохранившееся под названием "Цедула князя Андрея Курбского до князя воеводы Киевского",
показывает, что он резко критиковал и такую форму отступничества от истинного христианства, как
арианство.
По мнению Курбского, ослабление христианской веры и распространение ереси опасно прежде всего
тем, что порождает у людей безжалостность и равнодушие к своему народу и отечеству. Эти странные
свойства он в избытке замечал у польских и литовских аристократов, с которыми довелось ему
общаться после бегства из России. В "Истории о великом князе Московском" беглый русский боярин
делает следующий вывод из своего знакомства с польско-литовской аристократической средой: "А
издавна ли тые народы и тые люди нерадивии и немилосердыи такъ з?ло о ихъ языц? и о своих
сродных? Но воистинну не издавна, но новой: первие в них обретахусь мужие храбры и чюйны (т.е.
радящие) о своем отечеств?. Но что нынъ таково есть и чего ради имъ таковая приключишася? Заисте,
того ради: егда б?ша о в?р? христианской и въ церковныхъ догм?техъ утверженны и в д?лехъ
житейскихъ мерн? и воздержн? хранящеся, тогда яко едины челов?цы наилепшие во вс?хъ
пребывающе, себя и отечество броняще (курсив наш. — В. Т.). Внегда же путь Господень оставили и
в?ру церковную отринули, многаго ради преизлишняго покоя, и возлюбивша же и ринушася во
пространный и широкий путь, сир?чь въ пропасть ереси люторские и других различных сектъ, паче же
пребогат?йшие ихъ властели на сие непреподобие дерзнуша, — тогда от того имъ приключишася".
Именно как отступление от православия, попрание Христовых заповедей трактовал Андрей