 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
69
1716 г. и обрел здесь вторую родину. Договор с ним включал выполнение самых разнообразных
заказов. Он работал и как архитектор, и как скульптор в разных жанрах: от «кумироделия всяких
фигур» до строительства фонтанов («бросовых вод... которые вверх прыскают») и создания
театральных декораций. Но как архитектор он был оттеснен Леблоном. Его первая работа в России –
бюст А. Д. Меншикова (бронза, ГЭ), несколько театральный, внешне эффектный, величественный образ
«прегордого Голиафа, герцога Ижорской земли», «полудержавного властелина», про которого чуть ли
не сам Петр остроумно сказал при случае: «Он в беззакониях зачат, во грехах родился и в плутовстве
скончает живот свой».
Но главным, для чего был приглашен Растрелли в Россию, было создание памятника Петру. Из
дневника камер-юнкера Ф.В. Берхгольца мы узнаем, что Растрелли велели исполнить даже два
изображения императора – на коне и пешего, о последнем нам известно лишь, что скульптура была
готова к отливке, но ничего неизвестно о ее дальнейшей судьбе. В результате к 1720 г. скульптором
были представлены эскизы и модели конного монумента, с множеством аллегорических фигур –
решение, от которого он позже отказался. Естественно, что в процессе работы над монументом родился
портретный бюст Петра (1723, ГЭ; повторение в чугуне –1810, ГРМ). Как и изображение Меншикова,
бюст императора представляет типичное произведение барокко: это динамическая композиция с
подчеркнутой пространственностью и непременным акцентом на множественности фактур, со
светотеневыми контрастами пластических масс, их живописностью. Это скорее образ целой эпохи, чем
конкретного индивидуума, и эта обобщенность придает бюсту черты монументальности. Но вместе с
тем в нем есть подлинная историческая правда. Не случайно вспоминаются бессмертные строки
Пушкина: «...лик его ужасен, движенья быстры, он прекрасен. Он весь, как божия гроза...» Или: «Могуч
и радостен, как бой...» Глядя на эту вдохновенно откинутую голову, кажется, что мы слышим
знаменитые слова царя, сказанные им перед Полтавской битвой: «Вы сражаетесь не за Петра, а за
государство, Петру врученное... а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия,
слава, честь и благосостояние ее!»
Созданию бюста предшествовала, как всегда у Растрелли, большая работа с натуры. Он исполнил
маску с живого Петра, затем восковую модель. Удивительное чувство историзма, присущее Растрелли,
верная художественная оценка избранной им модели как исторической личности позволили ему создать
образ подлинного героизма и величия, большой внутренней силы. Бюсты Растрелли по праву могут
считаться началом развития русского скульптурного портрета.
Расцвет монументальной русской скульптуры начинается с первого русского монумента,
исполненного также Растрелли, – статуи Анны Иоанновны с арапчонком, одного из ярчайших
памятников по цельности художественного образа и пластической выразительности (1732–1741, из них
1732–1739 –решение модели, снятие посмертной маски и выполнение бюста Прасковьи Федоровны –
матери императрицы, на которую она была очень похожа, подготовка к литью, устройство печи; затем
1739–1741 –отливка и чеканка). Введение в композицию фигуры арапчонка, столь характерного
персонажа придворного быта XVIII в., необходимой скульптору для пластического равновесия масс,
соединило мотивы парадный и жанровый, усилило контраст с «каменно-подобной» фигурой
императрицы, в образе которой слились воедино азиатский деспотизм и изощренная роскошь
западноевропейской придворной культуры. Растрелли продемонстрировал здесь не только безупречное
владение языком монументальной скульптуры, мастерство обобщения при сохранении индивидуальной
характеристики, но и глубокое проникновение в мир русской жизни, в контрасты русского XVIII
столетия, создав символ эпохи. («Престрашного была взору,– писала об Анне Иоанновне Н.Б.
Шереметева,–отвратное лицо имела, так была велика, что когда между кавалеров идет, всех головою
выше и чрезвычайно толста»).