 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
времени или своих современников-мистиков, схоласты отводили опыту и наблюдению над природой
или внутренним миром человека гораздо меньшую роль, чем чисто логической связи понятий, хотя и не
отрицали их совсем.
Наибольшую важность представляла собой задача согласовать «истины веры» и «истины разума».
Воззрения почти всех схоластов были близки формуле Петра Дамиани (XI в.): «Философия есть
служанка богословия». Однако уже в XII в. Абеляр показал, что на выбранном схоластикой пути
рассудочного богословия без философии не обойтись. Книга Абеляра «Да и нет» содержала множество
взаимно противоречащих высказываний из Библии и отцов церкви. Как их согласовать? Схоласты
выстраивают иерархию более и менее авторитетных высказываний. При этом цитаты, одна из которых
должна отменить другую, рассматриваются не только с позиций церковного предания, но и с точки
зрения их разумности и логичности.
Ранняя схоластика XI–XII вв. ярче всего представлена Ансельмом Кентерберийским и
преподавателями школы при соборе г. Шартра (Франция). В этот период выявляются различные
позиции в споре об универсалиях, т.е. общих понятиях. Сторонники реализма считали, что общее
понятие существует независимо от сознания человека и предметов, которые оно обозначает.
Представители номинализма полагали, что действительно существуют лишь единичные вещи, а
понятия – это имена вещей, появляющиеся только в уме человека и звуках голоса. Создатель
концептуализма Абеляр утверждал, что в единичных вещах существуют общие признаки, на основе
чего возникает концепт (понятие), выражаемый словом. Церковь отдавала предпочтение реализму, а
номиналисты и концептуалисты нередко подвергались преследованиям. Недовольство мистически
настроенных монахов – Бернарда Клервосского, Петра из Блуа – вызывала и схоластика в целом, так
как она ставила вопросы веры в зависимость от разума.
Зрелая схоластика XII-XIII вв. формируется в борьбе с последователями арабского философа
Аверроэса (Ибн-Рушда). Опираясь на Аристотеля, аверроисты (Сигер Брабантский и др.) учили о
единой мировой душе и отрицали вечность души личной, полагали, что религия – низшая ступень
познания Бога, годная лишь для невежд из народа. Альберт Великий и Фома Аквинский соединили
учение Аристотеля с христианскими представлениями о Боге, душе, сотворенности мира. Для данного
периода характерен жанр «суммы» – энциклопедического сочинения. Рационалистическая теология
Фомы (Томаса) Аквинского – томизм, стала официальным учением католической церкви.
Поздняя схоластика XIII–XIV вв. в лице Дунса Скота подчеркивала роль человеческой воли,
проявляла острый интерес к индивидуальному бытию. Оккам и Роджер Бэкон возрождают номинализм
и делают упор на опытное знание, эксперимент, математику. Начинается кризис схоластики и ее
вырождение в бессодержательную псевдонауку (это и придало со временем слову «схоластика»
отрицательный оттенок). Однако не нужно забывать о великих достижениях схоластов, особенно в
области логики, создания научной терминологии. Утверждая гармонию разума и веры, схоластика дала
толчок развитию европейской науки.
Стремление к универсализму сказалось и на социальной картине мира, на содержащихся в ней
общественных и нравственных идеалах. Именно здесь средневековый человек стремился к наибольшей
четкости и стройности и всего менее их достигал. Мешали и острейшие общественные противоречия, и
грандиозность замысла – создать на земле отражение небесного порядка, и сложное переплетение
разнородных традиций. Например, правители того времени были прямыми наследниками варварских
вождей, а образцами для них служили библейские цари, римские императоры, византийские василевсы.
Объединяющим началом стал принцип феодальной иерархии, распространенный на все мироздание.
В одном из трактатов Ансельма Кентерберийского Бог изображается как феодальный сеньор,
повелевающий тремя категориями вассалов: ангелами, которые держат феоды в обмен на постоянную
службу; монахами, которые служат в надежде получить утраченное владение (бессмертие), и мирянами,
которые погружены в рабство без всякой надежды [3, с. 147]. Христос изображается в короне и мантии
императоров. Стремление служить небесному Царю воплотилось прежде всего в монашестве и