 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
крестьян в восстановлении и расширении производства.
НЭП представлял собой цикл последовательных мероприятий по выходу из кризиса. Они
диктовались объективными обстоятельствами (как в свое время военный коммунизм), но постепенно
стали рассматриваться Лениным и некоторыми другими большевистскими лидерами как возможная
программа построения социализма экономическими методами. Однако к концу 20-х годов ситуация
изменилась. 1927 г. стал годом «военной тревоги», вызванной осложнением дипломатических
отношений СССР с рядом стран, в 1929-1932 гг. разразился мировой экономический кризис.
Руководство коммунистической партии пришло к выводу о росте агрессивности империализма, о
приближении новой полосы войн и революций. В связи с этим ставилась задача укрепить СССР как
базу мировой революции, создать мощный военно-политический потенциал. Это предполагало
ускорение темпов социалистических преобразований и прежде всего осуществление форсированной
индустриализации страны.
Переход к новому политическому курсу – наступлению социализма по всему фронту – был
обусловлен и сохранением у значительной части правящей элиты «военно-коммунистической»
идеологии – быстро, на основе энтузиазма, штурмом ввести социализм. Годом «великого перелома»
стал 1929 г. Новый курс в экономике включал в себя: свертывание НЭП, отмену самостоятельных
предприятий, замену товарно-денежных отношений между ними директивным планированием и
государственным снабжением; значительное расширение капитальных вложений в промышленность
при сокращении вложений в социальную сферу; сплошную коллективизацию на основе применения
насильственных методов, резкое увеличение государственных заготовок хлеба на основе принуждения;
переход от преимущественно экономических к преимущественно командным, административным
методам управления.
Результатом экономического рывка 30-х годов стало создание мощной промышленности, способной
освоить выпуск продукции любой степени сложности, открытие около 9 тыс. промышленных
предприятий. По объему промышленного производства страна вышла к началу 40-х годов на второе
место в мире после США. Однако отставание нашей экономики от уровня западных стран удалось
преодолеть лишь в базовых отраслях тяжелой промышленности, развитию которых было уделено
особое внимание, поскольку они являлись самыми передовыми в ту эпоху (энергетика, металлургия и
машиностроение, химическая промышленность), были основой военно-промышленного комплекса и
одновременно «индустриализующей промышленностью» – передаточным механизмом индустриальной
технологии в другие секторы экономики.
Форсированная индустриализация погрузила страну в состояние всеобщей, как на войне,
мобилизации и напряжения, потому что планы, как правило, были невыполнимы. Усиливая
экономический хаос и общественный беспорядок, они вызывали все большую необходимость
государственного руководства экономической сферой, которое заменяло собой законы рыночной
экономики.
Административно-командная система, ставшая главным средством и результатом форсированных
преобразований 30-х годов, содержала в себе глубокие противоречия, в ней были заложены
ограниченные возможности экономического развития. Базируясь на исполнении приказов центра, она
гасила и ограничивала инициативу и самостоятельность производителей, не создавала условий их
заинтересованности в росте производства.
Конец 20-х–30-е годы стали временем, когда правящая партия вновь и вновь пыталась реализовать
свои представления о социалистическом обществе, полностью отказаться от использования
экономических рычагов (в том числе денежного обращения) при организации хозяйственной жизни,
опираясь на энтузиазм, порыв и революционное нетерпение масс. Однако каждый раз это оказывалось
невозможным и приходилось отступать, смягчать жесткую экономическую политику, искать
возможности стабилизации ситуации в промышленности и сельском хозяйстве.