 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
264
аморфную Индию все ту же исламскую государственность. Именно ислам, пусть на сей раз не в ходе
войн, а в результате транзитных торговых контактов оказал воздействие на формирование
государственности (исламской!) в Тропической Африке и Юго-Восточной Азии. Наконец, ислам в
конце средневековья сумел вновь создать сильную империю (Османскую), которая вернула под свой
контроль почти все земли халифата и в глазах просвещенных европейцев XVIII - XIX вв. стала своего
рода эталоном классической восточной деспотии.
Исламская государственность внутренне сильна не только неразрывной слитностью религиозного и
политического начал, но и чрезвычайной простотой ее административной организации. Это
обстоятельство тоже сыграло свою роль, способствуя вовлечению в цивюшзационный процесс и
формированию государственных образований у отставших в своем развитии этнических общностей.
Племенные государства, приняв форму султанатов, эмиратов или ханств, оказывались тем самым
внутренне значительно более крепкими именно за счет подкрепления власти религией. Это видно на
примере и Африки (с той непременной оговоркой, что даже ислам здесь не всегда помогал сделать
внутреннюю структуру молодого государственного образования достаточно прочной - впрочем, это
обычно было связано и с тем, что ислам воспринимался не целиком, не всеми, к тому же достаточно
поверхностно), и Юго-Восточной Азии, и Центральной Азии (особенно у кочевников). Именно за счет
распространения исламской государственности были в средние века значительно расширены границы
ойкумены, а в зону цивилизационного развития оказались вовлечены многие новые этнические
общности, которые до того находились в своем развитии на уровне первобытности. Этому
Способствовала упомянутая уже простота административной организации: любой, даже самой
примитивной иерархической структуры было достаточно для того, чтобы в условиях политического
вакуума быстро создать государственное образование, как это выявилось на примере исламских
братств-орденов, тех самых тарикатов, о которых уже упоминалось выше применительно к
позднесредневековой Африке, но которые аналогичным образом могли функционировать - и
функционировали - не только в Африке, но и в Азии (например, в Афганистане).
Наконец, сила исламской государственности была и в том, что, несмотря на огромную роль религии
как таковой, на истовую религиозность мусульман, собственно религиозные обязательства
подавляющего большинства населения (кроме ученых улемов) были не только до предела просты
(молитва, пост, милостыня, хадж), доведены до элементарного обрядового автоматизма, но и всегда
ориентированы на социально-политический стандарт. Иными словами, правоверные прежде всего
обязаны быть лояльными членами общества, послушными подданными и в качестве таковых верными
воинами ислама. Воинами в прямом и переносном смысле: если ты мусульманин, ты должен быть
всегда готов к битве с неверными. Религиозная идеология на службе политике - это норма для стран
ислама.
Транзитная торговля и кочевники
Обратим теперь внимание на другой существенный феномен восточного средневековья. Роль
транзитной торговли, включая мореплавание, была необычайно большой уже в древности: именно
благодаря ей возвысились и расцвели финикийские города, она же способствовала расцвету и многих
других торговых центров, начиная с Вавилона. Торговые связи по Великому шелковому пути или по
трансаравийской дороге вдоль моря соединяли европейские страны с Индией и Китаем и
способствовали не только торговым, т.е. товарным, контактам, не только обмену вещами и раритетами,
что само по себе очень важно, но и обмену достижениями культуры, идеями, нововведениями,
открытиями. Далеко не всегда, вопреки принятым формулам, этот обмен был равновеликим,
эквивалентным. Как раз наоборот, чаще всего влияли одни, а воспринимали чуждое влияние другие; но
это не мешало тому, что в конечном счете свою выгоду от обмена имели все стороны. Именно это и
поддерживало всегда транзитную торговлю, побуждало тех, кто в нее вовлечен, включая
многочисленных посредников, активизировать свою деятельность и решительно преодолевать все
препятствия, коль скоро они возникали. Торговля и дороги, пересекавшие страны и континенты, были
той же животворной кровеносной системой в масштабах всей ойкумены, что и рыночно-
частнособственнические связи, даже в их оскопленной восточной модификации, для каждого из
социальных организмов, для любого отдельного государства.
Однако этим роль транзитной торговли не ограничивается. Уже упоминалось, что благодаря торговле
в отдаленные регионы, будь то Тропическая Африка или Юго-Восточная Азия, проникали не только