 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
192
справиться с положением, возрастание роли временщиков, заботившихся лишь о том, чтобы половить
рыбку в мутной воде, и т.п.). Собственно, именно к этому и сводился обычно в истории Китая
династийный цикл.
Циклы такого рода были не только в Китае, и об этом уже шла речь, когда говорилось о смене
периодов централизации и децентрализации в различных государствах Востока, начиная с Древнего
Египта. Но в китайской истории династийные циклы всегда были наиболее наглядны, это своего рода
эталон, с помощью которого лучше всего можно вычленить и проанализировать само явление как
таковое. Цикл завершался обычно воцарением новой династии, что вело к ликвидации кризиса частично
за счет уничтожения в огне мятежей и войн богатых собственников, отчасти за счет общего уменьшения
погибшего в годы войн и неурядиц населения страны, а также возникавшей вследствие этого благоприятной
возможности вновь раздать каждому из уцелевших надел земли, дабы они исправно работали и платили
налоги, вначале заметно уменьшенные.
Можно добавить ко всему сказанному, что иногда привычный цикл усложнялся за счет
предпринимавшихся властями более или менее удачных реформ, с помощью которых кризис временно
снимался усилиями сверху. В этих нередких случаях династийный цикл как бы прерывался посредине.
Но вскоре процесс начинался заново, завершаясь, как обычно. К числу удачных реформ относились те,
которые реально гасили кризисные явления. Реформы Ван Мана, при всей их комплексности и
потенциальных возможностях, к ним отнести нельзя. Первая династия Хань пала жертвой кризиса.
Начало второй династии Хань было связано с его преодолением. Но прошло немного более века - это
довольно обычный срок в рамках цикла, о котором только что шла речь, - и состояние процветания, в
котором находилось ханьское государство, вновь пришло к концу. Во второй четверти и особенно с
середины II в. стали все ощутимее проявлять себя симптомы дестабилизации, а затем и нового
приближающегося кризиса.
Процесс обезземеливания крестьян с начала II в. шел все возраставшими темпами, как за счет
поглощения земель богачами, так и в процессе своего рода коммендации, т. е. добровольной отдачи
своих земель, себя и своей семьи под покровительство сильного дома с целью получения от него
защиты в смутное время, связанное с ослаблением эффективности власти центра. Явление это, хорошо
знакомое и другим обществам в периоды феодальной раздробленности и междоусобиц, приводило к
формированию устойчивых патронажно-клиентных связей, что в конечном счете опять-таки усиливало
позиции сильных домов и ослабляло позиции казны. Процесс протекал на фоне очередного острого
политического кризиса в ханьском императорском доме: начиная с II в. власть правителей ослабевала за
счет усиления временщиков из числа родни влиятельных императриц. Активную роль в политике вновь
стали играть евнухи, имевшие уникальную возможность быть опосредующим звеном между
внутренними покоями двора и внешними связанными с гаремом силами. Усиление временщиков и
евнухов влекло за собой неизбежное ослабление позиций служилой конфуцианской бюрократии, вплоть
до высших сановников империи.
Следствием всего этого был не просто упадок власти, но также и рост произвола и беззаконий,
особенно со стороны влиятельных временщиков, стремившихся не упустить свой час. Беззакония и
произвол в свою очередь рождали в народе резкое недовольство, находившее свое наиболее заметное
отражение как в росте волнений и восстаний, так и в усилении так называемой чистой критики со
стороны влиятельных конфуцианцев, включая и многие сильные дома. Центром критики стали
учащиеся столичной школы Тай-сюэ, где готовились кадры чиновников. В 60-70-е годы II в. борьба
между чиновниками и сочувствовавшими им конфуцианцами с их чистой критикой, с одной стороны, и
временщиками и евнухами - с другой, обострилась до предела. Страна была на грани политического
краха.
Именно в это время начал набирать силу все возраставший социальный протест, принявший форму
сектантского движения под лозунгами даосизма. Последователи философского даосизма Лао-цзы и
Чжуан-цзы к этому времени трансформировались в сторонников даосизма религиозного, в центре
которого оказались извечные крестьянские идеалы «великого равенства» (тай-пин) и надежды на
мистические методы достижения долголетия и бессмертия. Глава секты «Тайпиндао» Чжан Цзюэ,
прославившийся искусством врачевания и, по преданию, спасший в тяжелые годы эпидемии множество
стекавшихся к нему и веривших в его чудодейственную силу людей, на рубеже 70-80-х годов
неожиданно оказался во главе многочисленной и активной секты сторонников нового «желтого» неба,
которое в 184 г. (начало очередного 60-летнего цикла, игравшего в Китае роль века) должно было
прийти, по представлению сектантов, на смену погрязшему в пороках «синему» нео Хань. Покрывшие