 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
61
Заметим, что многообразие культурных видов флоры, привязанных, согласно
археологическим находкам, к тому или другому району в далеком прошлом, не может
служить исчерпывающим свидетельством древности его земледельческой истории. Ибо
нельзя исключать миграционные движения и сопутствующий им перенос и передачу
трудовых навыков жителям других областей и регионов, что открывало перспективы для
окультуривания новых растений и отказа от привнесенных, если их возделывание не
приносило должной отдачи.
Мобильность населения резко усилилась с возникновением скотоводства,
зародившегося, согласно современным взглядам, в рамках земледельческого хозяйства,
приобретшего тем самым комплексный характер. Дальнейшим принципиальным этапом
стало обособление пастушества, которое, например, в Западной и Центральной Азии
датируют обычно концом II—началом I тысячелетия до н.э., т.е. эпохой раннего железа. Это
было новое крупное общественное разделение труда, приобретшее отчетливо выраженный
географический аспект. Пастушество, переросшее в кочевничество, позволяло заметно
расширить кормовую базу для численно возросших стад и потому получало стимулы к
пространственному распространению, прежде всего при засухах и общей аридизации
климата.
Доместикация животных — искусство более высокое, чем окультуривание растений,
поскольку эта победа человеческого ума и воли над менее послушным исходным
материалом. Причем, если овцу или корову, чтобы они служили людям, достаточно было
приручить, то верблюд и лошадь требуют не только приручения, но и обучения.
Подвижность кочевников, связанная с появлением новых средств передвижения,
многократно сократила время на преодоление расстояния между различными этническими и
общественными группами, открыла дополнительные возможности для культурных контактов
и обмена товарами, в том числе с оседлым земледельческим населением. Обладание скотом
стало служить символом богатства, показателем социального положения личности и формой
накопления. Произошедшее углубление общественного разделения труда привело к тому,
что через Азию, где этот процесс нашел свое наиболее яркое воплощение, на протяжении
многих веков проходила одна из магистральных линий развития человечества.
Кочевое хозяйство, обнаружившее на обширных безлесных пространствах высокую
экономическую эффективность, оказалось слишком «вписанным» в естественное окружение.
Отсюда подверженность всем нюансам внутригодовых и многолетних ритмов. Опора на
одну отрасль, которая полностью базируется на производительных силах природы,
определила наличие у кочевых обществ единых закономерностей, прослеживаемых через
века в разных географических областях. Творческое воздействие номадов на ландшафт ока-
залось весьма ограниченным, ибо они не пошли дальше разведения архаичными методами
домашнего скота, его содержания на неокультуренных пастбищах и организации водопоев.
Поэтому надежную основу роста цивилизации, включившего в себя становление
мирохозяйственной системы, составили земледельческие общества, более гибкие в своих
требованиях к природным условиям и обладавшие лучшими адаптационными
возможностями для развития, в частности, на путях интенсификации агропроизводства.
Возможно, что именно на посылке, что человечество на каждом кардинальном витке истории
обращается к более интенсивным формам хозяйствования, возникла концепция единой
траектории аграрной эволюции. Речь идет о теории «трех стадий»: собирательство—
пастушество—земледелие, которая в мировоззренческом плане сложилась под явным
влиянием учения Дарвина.
Ее содержательная суть была выражена известным русским социологом М.М.
Ковалевским: «Возрастание народонаселения является... могучим разрушительным фактором
для тех примитивных обществ, которые не знают других средств существования, кроме
охоты на лесного зверя и улова рыбы... Численный рост семей вынуждает пастушеские
племена перейти к преимущественному занятию земледелием и к новому образу жизни,
делающему передвижения менее частыми, заставляющему уступить место домоседу».