 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
положение, оно было одним из показателей гражданского равенства.
Центральное место в семейном праве занял весьма консервативный по своему смыслу институт
главы семейства (восходивший к pater familias римского права). Жена и дети в семье обязаны были
выказывать послушание
мужу в обмен на его «покровительство». Отец имел все права пользования
имуществом не достигших совершеннолетия детей, на пользование имуществом жены или дохода с
него (в зависимости от установленного брачным договором режима). Власть отца семейства могла
приобретать и административный характер. За непослушание члены семьи могли быть подвергнуты
заточению в тюрьму или в исправительный дом. Жену, уличенную в супружеской измене,
муж мог
единственно по личному усмотрению поместить в тюрьму на несколько месяцев. В качестве своего
рода промежуточной меры перед разводом (или заменявшей его) – сохранялось католическое правило
«отлучения от стола и ложа» – в виде «раздельного жительства». В случае ограничения или полного
лишения жены дееспособности муж всегда оставался опекуном.
От кутюмного права в кодекс был перенесен еще один институт –
семейного совета.
Некоторые вопросы (заключение брака, воспитание, наказание детей) требовали согласования с дедами
и бабками. Они, например, в случае смерти мужа, оставившего беременную жену, назначали ей
«попечителя чрева», который участвовал в управлении имуществами.
Предпочтение интересов семьи (причем законной) оказало влияние и на наследственное право.
Признавая традиционное деление на наследование по закону и по завещанию, кодекс значительно
ограничил права завещателя распорядиться своими имуществами. В зависимости от состава семьи
завещатель мог распорядиться лишь от 1/2 до 3/4 принадлежавшей ему собственности.
Незаконнорожденные и не признанные при жизни дети практически устранялись от прав наследования,
и, даже будучи признанными, имели право на меньшую долю, чем законные.
Высокие квалификационные достоинства кодекса все же не сделали его вполне совершенным. В
кодексе осталось немало противоречий, особенно между разными книгами. Ряд статей получил
практическое значение только посредством богатой судебной практики. Довольно скоро, к концу XIX
в., был поставлен вопрос о переработке ГК.
Для своего времени ГК 1804 г. имел выдающееся значение. Это была поистине вторая
гражданская конституция нового правопорядка. По оценке видного русского правоведа Е.
В. Спекторского, кодекс «переводил на язык права вызванный революцией социальный переворот»,
тесно связанный с идеей частной и экономической свободы. Это была «золотая книга» французской
буржуазии той поры.
Наполеоновские завоевания открыли дорогу широкому распространению ГК по Европе, а затем и по
всему миру. Он стал как бы одной из двух основных линий европейского права в целом.
В 1807 г. кодексу было присвоено имя Наполеона. В период Реставрации наименование было снято,
в годы Второй империи – временно восстановлено. Довольно скоро начались изменения в тексте.
Однако в основе своей ГК 1804 г. и поныне составляет действующий свод гражданского права
Франции.
64.3. Уголовный кодекс 1810 года
Разработка кодекса
Уголовное право Франции было кодифицировано уже в годы Революции. Однако обновленный
кодекс 1795 г. характеризовался изъянами в определении наказуемости преступлений и по своим
внутренним особенностям был неудобным для практики. С проведением судебных реформ начала
Консульства и Первой империи ряд положений кодекса пришел в противоречие с новыми институтами.
Подготовительные работы по созданию нового уголовного кодекса были начаты почти
одновременно с разработкой Гражданского кодекса. 28 марта 1801 г. по указанию консулов была
сформирована комиссия, в которую вошли видные адвокаты и правоведы, фактическим главой
кодификационных работ стал Тарже. Работа комиссии первоначально шла в традиции предыдущего
кодекса 1795 г.: готовился объединенный свод процессуальных и собственно уголовных норм.
Проект под названием Уголовного, исправительного и полицейского
кодекса был представлен в Государственный совет в 1804 г.
Обсуждение проекта сосредоточилось первоначально на вопросах процессуального устройства, в
частности на целесообразности сохранения суда присяжных. Открытым противником института
присяжных заседателей выступил Камбасерес, ссылаясь на участие их в деятельности революционного
трибунала и тем самым в политике псевдосудебного произвола. Ввиду разногласий обсуждение было
приостановлено в декабре 1804 г. Возобновилось рассмотрение проекта только в 1808 г.