 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
запрещено законами и уставами» (ст. 544). Согласно доктрине кодекса, собственность имела (1)
абсолютный характер: права владельца практически ничем не ограничивались и допускались
только изначально предписанные законом ограничения. Основываясь на положении Декларации 1789 г.
и почти в тех же выражениях, кодекс закрепил (2) неприкосновенность и
неотчуждаемость собственности. Еще одной важнейшей чертой собственности было предельно
(3) широкое понимание режима собственности, исходя из почти абсолютного
права акцессии (присоединения). Этот последний элемент собственности имел выраженно архаичный
характер, заранее предполагая преимущество земельной собственности. Отдельные права не могли
быть предметом коммерческого оборота (права пользования недрами, пространством были неразрывны
с собственностью на участок земли).
Кодекс выделял три вида собственности в зависимости от субъекта права: 1) индивидуальная, 2)
государственная, или общественное обладание, 3) общинно-коммунальная. Преобладающее внимание
уделялось частной собственности. Однако оговаривалось, что некоторые объекты могут быть только в
государственной (порты, крепости и т. п.) или только в коммунальной собственности.
Все вещи делились на 4 группы. Ранее господствовавшее в праве Франции подразделение на
наследственные и на благоприобретенные теряло силу. В общем важнейшим было новое деление на
вещи движимые и недвижимые, однако последовательно оно не было проведено, и по-прежнему
значение сохранял порядок приобретения и отчуждения вещи. Первой группой признавалась
собственно недвижимость (земля, дом – любой стоимости и размера). Второй–
принадлежащие недвижимости в силу своего предназначения (мебель и убранство в
доме, скот для обработки земли и т. п., висящие на деревьях плоды). Третьей группой были прочие
движимые вещи. Четвертую составили особо ценные движимые вещи (деньги,
драгоценности, частные бумаги, предметы роскоши, коллекции). Подразделение вещей было
существенным для разных требований в отношении отчуждения, разных операций с ними, заклада и т.
п.
Собственники недвижимости располагали большими преимуществами. Собственность на землю
предоставляла также права и на «то, что ниже и выше» данного участка (ст. 552). Т. е. собственник имел
практически неограниченные права использования своего участка, его обустройства, разработки недр.
Недвижимость подвергалась только особой форме заклада ее –
антихреза, причем должник
сохранял право пользования даже в случае просрочки платежа. Недвижимость занимала
привилегированное положение при сделках с нею: если продавец терпел значительный ущерб в силу
бедственных условий (свыше 60% стоимости), то сделку можно было расторгать в одностороннем
порядке. Такие гарантии в особенности должны были обеспечить права мелких земельных
собственников – крестьян, которые были главной фигурой социальной жизни той эпохи.
Вторым по важности видом вещных прав стал узуфрукт (букв.: пользование плодами). Институт
этот был разработан еще в римском праве. Однако в ГК он означал, по сути, особое право, примерно
равнозначное наследственной аренде дореволюционной эпохи. Узуфруктуарий не был собственником,
его права ограничивались использованием земли или вещи (например, сада, дома). Но он мог продать
свой узуфрукт, заключать с ним другие сделки, передавать его по наследству, завещать. Права
узуфруктуария охранялись даже перед собственником, который не мог произвольно лишить
пользователя его права; если собственник продавал весь объект в целом, то право-пользование
сохранялось и при новом собственнике. Такая замаскированная аренда, восходящая к
предреволюционной ц е н з и в е , также была архаичным институтом (особенно, когда под узуфруктом
понималось право пользования гражданскими доходами, т. е. по сути земельной ренты).
Третьим видом вещных прав было пользование вещью. Конкретное число случаев было невелико:
сельскохозяйственная аренда и проживание в доме. В отличие от узуфрукта это право не могло быть ни
переуступлено, ни сдано в поднаем. Пользователь имел право использовать свое право только в личных
интересах или для семьи, но не для коммерческого оборота и обогащения.
Хотя владение не фигурировало в качестве самостоятельного права, во многих случаях оно
охранялось отдельно. Такое охраняемое законами владение могло быть только добросовестным
и только в случае, если обладатель добросовестно заблуждался относительно своих прав на вещь.
Обладание вещами первой и второй группы при наличии добросовестности могло стать способом
приобретения собственности на эти вещи (если проходили установленные ГК сроки исковой давности).
Обладание движимыми вещами приравнивалось к праву собственности, если только вещь не была
украдена.