 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
206
§ 76. ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ЯЗЫКОВ
Вопрос о многообразии языков не интересовал античную мысль, так как греки и римляне признавали
достойным изучения только свой язык, остальные же языки они считали «варварскими», приравнивая
чужую речь к нечленораздельному «бормотанию»¹.
1
Откуда и звукоподражательное греческое слово barbaros – «болобола».
В средние века вопрос о многообразии языков стал очевидным, так как «варвары» разрушили Рим и
на культурную арену вышло множество «варварских» языков (кельтские, германские, славянские,
тюркские и др.), среди которых ни один не мог считаться «единственным». Однако взаимодействия
разноязычных народов в эту эпоху ограничивались либо военными действиями, либо бытовым
общением, что, конечно, требовало в известной мере овладения чужими языками, но не приводило к
планомерному изучению чужих языков.
Теоретические же вопросы в связи с тем, что образованность была в руках церкви, решались только в
согласии с Библией, где многообразие языков объяснялось легендой о Вавилонской башне, по которой
бог «смешал» языки людей, строивших эту башню, чтобы воспрепятствовать проникновению людей на
небо. Вера в эту легенду дожила и до XIX в. Однако более трезвые умы пытались разобраться в
многообразии языков, опираясь на реальные данные.
Толчком к постановке этого вопроса в научном плане были практические задачи эпохи Возрождения,
когда необходимо было теоретически осмыслить вопрос о составе и типе национального языка,
выразителя новой культуры, и его соотношениях с литературными языками феодального средневековья,
а тем самым по-новому переоценить античное и иное древнее наследие.
Поиски сырья и колониальных рынков толкали представителей молодых буржуазных государств на
кругосветные путешествия. Эпоха «великих путешествий и открытий» познакомила европейцев с
туземцами Азии, Африки, Америки, Австралии и Океании.
Грабительская политика первых конквистадоров по отношению к туземцам сменяется планомерной
капиталистической колонизацией с целью заставить колониальное население работать на своих
покорителей. Для этого необходимо было общаться с туземцами, объясняться с ними, влиять на них
через религию и другие пути пропаганды. Все это требовало взаимопонимания и тем самым изучения и
сравнения языков.
Так различные практические потребности новой эпохи создавали почву для обследования и
регистрации языков, составления словарей, грамматик и теоретических исследований. По отношению к
колониальным языкам эта роль была возложена на миссионеров-монахов, которых посылали во вновь
открытые страны; записи этих миссионеров долгое время были единственным источником знания о
самых разнообразных языках.
Еще в 1538 г. появилась работа Гвилельма Постеллуса (1510– 1581) «De affmitatae linguarum» («О
родстве языков»).
Первая попытка установления групп родственных языков принадлежала Иосифу-Юстусу Скалигеру
(1540–1609), сыну известного филолога Возрождения Юлия-Цезаря Скалигера (1484– 1558). В 1610 г. во
Франции вышел труд Скалигера «Diatriba de europeorum linguis» («Рассуждение о европейских языках»,
написано в 1599 г.), где в пределах известных автору европейских языков устанавливаются 11 «языков-
матерей»: четыре «больших» – греческая, латинская (с романскими), тевтонская (германская) и
славянская, и семь «малых» – эпиротская (албанская), ирландская, кимрская (бриттская) с бретонским,
татарская, финская с лопарским, венгерская и баскская. Несмотря на то, что сравнение шло на
сопоставлении слова бог в разных языках и что даже латинское и греческое наименование бога
(deus,
theos) не навело Скалигера на мысль о родстве греческого с латинским языком и он объявил все 11
«матерей» «не связанными между собой никакими узами родства», в пределах романских и особенно
германских языков автор сумел провести тонкие различия в степени родства, указав, что одни
германские языки – это Water-языки (сам язык-мать и нижненемецкое наречие), другие же – Wasser-
языки (верхненемецкое наречие)¹, т. е. наметил возможность разделения германских языков и немецких
диалектов по признаку передвижения согласных, что потом было развито в работах Тен-Кате, Расмуса
Раска и Якоба Гримма.
1
Это значит, что слово со значением «вода» в одних германских языках звучит как [ватэр], а в других – как [васэр].
В начале XVII в. Э. Гишар в работе «L'Harmonie etymologique des langues» (1606), несмотря на