 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
93
из основных персонажей романа, переводчику приходится серьезно раздумывать над дилеммой:
переводить или транскрибировать? Причем размышлять придется не только о его имени, но и о
судьбах имен других персонажей, оказавшихся в нерасторжимой художественной взаимосвязи с
главным героем.
Эмоционально-оценочные функции пародийных имен Дон Кихота и Санчо Панса уже в век создания
бессмертного романа оказались крайне незначительными по сравнению с глубоко национальной и
общечеловеческой сущностью самих героев. В Испании эти имена очень скоро стали
нарицательными. И даже в далекой России чуть ли не сразу после выхода в свет первого перевода
«Дон Кихота», сделанного с французского языка в 1769 г. неизвестным литератором, появился в речи
неологизм «донкишотствовать», который сам Державин не погнушался употребить в «Оде к Фелице»
(1782): «Храня обычаи, обряды, не донкишотствуешь собой». Даже имя донкихотовского Росинанта
стало нарицательным. Николай Осипов, автор перевода «Дон Кихота» 1791 г., назвал этого конягу
Рыжаком, но в последующих русских переводах коню вернули его исконное имя. Иная судьба у
значимого имени эпизодического персонажа из второй части романа — мнимой дуэньи, от лица
которой в доме герцога потешаются над доверчивым Дон Кихотом и его слугой. В осиповском
переводе ее величали герцогиней Горемыкиной, затем имя стало транскрибироваться и в переводе
под редакцией Б. А. Кржевского и А. А. Смирнова (1949) мы встречаемся с дуэньей Долоридой. Н.
Любимов, взвесив все «за» и «против», решил осмыслить это значимое имя, и дуэнья стала
Гореваной.
Бывает так, что значимое
имя приходит в художественное произведение из национального фольклора
или из другого литературного или языкового источника. Имена Grandgousier, Gargamelle сущест-
вовали в фольклорной традиции и до Рабле.* Появление в художественном произведении
заимствованного смыслового имени сводит почти до минимума целесообразность его перевода.
* Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле. С. 500.
Если в отечественной литературе какое-либо иноязычное произведение переводилось не однажды, то
необходимо также принимать во внимание существующую традицию в передаче смысловых имен
персонажей данного произведения. О рациональном подходе к прочно укоренившимся традициям
говорил Н. Любимов, когда писал, что «переводить такие имена, как Дон Кихот, Панса, Гаргантюа,
Пантагрюэль, хотя все они значат что-то, нельзя — мы с ними свыклись, мы с ними сжились».*
* Любимов Н. Перевод — искусство. С. 250.
Перевод смысловых имен остается творческой задачей не только при воссоздании внутренней формы
имени в новой языковой оболочке, но и при выборе способа, приема их передачи в языке перевода.
Особое место в поэтической ономастике занимают книжные имена, которые в литературном
произведении как бы перекликаются с другими именами собственными, например с фольклорными,
литературными или с именами — компонентами пословиц, поговорок, речений, фразеологизмов.
Чаще всего подобные антропонимы и топонимы ассоциируются с собственными именами (иногда и с
нарицательными словами), входящими в разнотипные устойчивые словосочетания. Таким образом,
их экспрессивность зависит прежде всего от лексико-фразеологической системы языка оригинала.
«Имя совершенно обычное... оказывается художественным характеристическим средством, обретает
некий художественный смысл. Подразумевая определенный фразеологизм, с которым связывается
данный образ-персонаж. Это — один из важных приемов поэтической антропонимии, т. е. художест-
венного использования собственных имен».*
* Магазаник Э. Б. Роль антропонима в построении художественного образа // Ономастика. М., 1969. С. 62.
Так, по мнению Э. Б. Магазаника,
имя Макара Девушкина содержит намек на пословицу о бедном
Макаре, на которого все шишки валятся. Недаром сам Макар говорит: «Из моего имени пословицу
сделали». Своеобразный эмоциональный фон создается и вокруг имени другого героя Ф.
Достоевского, князя Мышкина, благодаря связи с речением «беден, как церковная мышь»* и т. п.
Такие имена находятся на грани обычных книжных имен собственных и смысловых имен. В них нет
того образно-характеристического содержания, которое в значимых именах передается через
нарицательные слова или их основы, образующие значимое имя. Характеристичность подобных
имен проявляется опосредованно, через различные ассоциативные связи, и не основывается на явной