 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
25
эвристическую (С. 50—52). Г. В. Колшанский вообще полагает, что «язык имеет одну-единственную функцию — быть
непосредственной действительностью сознания» (см.: Колшанский Г. В. О функции языка // Иностранные языки в
высшей школе. М., 1963. С. 9). Ср. также суждения о функциях языка Гумбольдта, Штейнталя, Соссюра, Фосслера,
Блюмфельда, Огдена, Черри и Морриса, изложенные Г. В. Колшанским в этой статье (С. 3). Часто некоторые лингвисты
ссылаются на высказывания Р. Якобсона о шести функциях языка: коммуникативной, апеллятивной, экспрессивной,
фактической, метаязыковой и поэтической.
** Супрун А. Е. Лекции по языкознанию. Минск, 1971. С. 9.
Возьмем на себя смелость определить слово с точки зрения переводческой теории. Слово — это
основная единица языка, которая содержит традиционно-закрепленный набор информации и
служит для формирования мысли и передачи сообщений в составе предложения.
Помня о том, что в языкознании принято различать язык как естественную коммуникативную систему
общества и речь как функционирование языка, как процесс коммуникации, следует заметить, что
слово в речи конкретизирует содержащуюся в нем обширную информацию, сокращая ее объем до
коммуникативного минимума. Обычно минимум этот составляет одно лексическое значение и по
одному грамматическому значению для каждой грамматической категории, присущей данному слову
(например, при реализации личной формы глагола указывается одно лицо, одно время, одно
наклонение, один залог и т. д.). В индивидуальной речи слово может изменять закрепленное за ним в
языке значение и передавать разовую, окказиональную информацию, порождаемую индивидами для
целей коммуникации. Однако любой индивидуальный смысл, приписываемый слову метафорически
или каким-либо другим способом, связан с тем или иным константным лексическим значением
слова. Комбинаторные возможности языка также позволяют слову видоизменять закрепленную за
ним информацию. Таким образом, слово способно передавать в речи более разнообразную информа-
цию по сравнению с той, которая определена самыми полными и совершенными словарями. Слово в
речи не только реализует свои постоянные лексические значения, известные носителям языка, но и
материализует тот окказиональный смысл, который в процессе мышления связывает с ним
индивидуум. В речи возникают и совершенно новые слова. Они с течением времени могут либо
войти в систему языка (неологизмы), либо так и остаться достоянием индивидуальной речи
(окказионализмы). Конечно, окказиональные слова являются исключением из правила и не подходят
под предложенное определение слова, так как они передают не традиционно закрепленную, а
индивидуально закрепляемую информацию. Такие окказионализмы отвечают всем характеристикам
слова, кроме одной: они неузуальны, необщеприняты.
Так как в языке есть и другие единицы (морфемы), содержащие определенную семантическую
информацию, следует еще раз напомнить, что слово — основная (базовая) семантическая единица
языка. Морфемы лишены формальной самостоятельности и выступают в речи лишь в составе слова,
грамматически оформляя его или прибавляя к его значению какой-либо дополнительный смысловой
оттенок. Слово предстает в языке грамматически оформленной единицей, отнесенной к
определенному лексико-грамматическому разряду. У морфемы нет ни такой оформленности, ни
подобной соотнесенности, потому она и не может являться самостоятельным членом предложения. В
языке есть только одна независимая, самостоятельная единица — это слово. Под независимостью
здесь понимается не независимость от системы языка — слово неразрывно связано с ней и целиком
зависит от ее законов, — а то, что слово как единица высшей иерархии подчиняет себе все остальные
элементы языковой системы. Звуки конструируют морфемы и слова, морфемы составляют слово и
видоизменяют его форму, синтаксические модели служат для организации слов в речи, являясь
«колодками» словосочетаний и предложений. Поистине все в слове и все для слова.*
* Столь же категоричные суждения о слове как основной единице языка не раз высказывались и другими исследователями.
Приведу лишь две цитаты. «Слово, — утверждал А. А. Смирницкий, — должно быть признано вообще основной
единицей языка: все прочие единицы языка (например, морфемы, фразеологические единицы, какие-либо
грамматические построения) так или иначе обусловлены наличием слов и, следовательно, предполагают существование
такой единицы, как слово.» (Смирницкий А. А. Лексикология английского языка. М., 1956. С. 20—21). Л. О. Резников пи-
сал: «Хотя семантические и морфологические особенности слова находятся в определенной зависимости от
предложения, в состав которого оно входит, тем не менее, в некотором смысле должно быть признано даже решающее
значение слова, как основного структурного элемента языка, по отношению к предложению, ибо слово может
существовать, сохранять известный смысл и без предложения, но предложение современных развитых языков
невозможно без слов. Носителем значения является, прежде всего, слово, и мы не можем понять значение предложения,
не понимая значения входящих в его состав слов.» (Резников Л. О. Понятие и слово. Л., 1958. С. 3).