 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
80
культурологическая роль книги была столь высока, что постепенно само ее
существование обретало для человека особенный эмоциональный смысл, отнюдь не
равный напечатанному и переплетенному тексту. Книга (особенно для
интеллигентного человека, хотя и не только — например, в «Детстве» М. Горького)
действительно стала другом, равноправным партнером общения. Человеку стало не все
равно, в каком полиграфическом оформлении читать то или иное художественное
произведение; появились любимые томики, которые приятно взять в руки, появились
домашние библиотеки, библиофилы и т.п.
Однако книга — это все-таки косвенный способ коммуникации. Параллельно
развивался и способ прямой — переписка. В России расцвет эпистолярного жанра
приходится на весь XIX в., в пушкинскую эпоху прежде всего; в Европе этот процесс
начался несколько ранее. (Разумеется, здесь речь идет о частной переписке, а не о
деловой, которая является феноменом не культуры, а цивилизации.) Переписка была
диалогом, зачастую не менее, а более интимным и эмоционально насыщенным, чем
реальная беседа. В эпистолярном жанре минимальное место занимала собственно
информационная сторона; он был важен и обретал культурологическое значение как
обмен мнениями, способ обсуждения явлений культуры и искусства, как философский
спор, как выражение чувств и эмоций (в частности, любовная переписка). Этот
полубытовой, а часто и полностью бытовой способ коммуникации проникал в
литературу: значительная часть лирики пушкинской поры написана в форме послания;
возникали и «романы в письмах» («Опасные связи» Ш. де Лакло, «Бедные люди»
Достоевского и др.).
ХХ в. ознаменовался изобретением новых средств коммуникации, в том числе и
культурно значимой. В первую голову здесь, конечно, надо упомянуть телефон, роль
которого в жизни человека все время увеличивается (при этом сотовые телефоны,
пейджеры и т.п. не меняют этого положения). Телефон — техническое изобретение, и
сначала он мыслился как способ оперативной, прежде всего деловой связи, то есть
представлял собой явление цивилизации, а не культуры. Однако очень скоро он стал
обслуживать и культурные потребности, в основном потребность интимного общения.
Думаю, что всем знакомы личности (в основном женщины), способные вести по
телефону задушевные беседы с подругами по часу, а то и больше. Такое использование
телефона не по назначению привело к неблагоприятным культурологическим
последствиям: это изобретение практически уничтожило такие важные культурные
явления, как беседа и письмо, и эта утрата, по-видимому, невосполнима.
Другие же технические изобретения, повлиявшие на культурную коммуникацию
— прежде всего радио и граммофон — имели скорее положительное влияние на
культуру — хотя бы тем, что сделали доступным предметом культурного потребления
музыку и отчасти литературу в ее живом звучании. Но, разумеется, соперничать с
книгой ни граммофон, ни радио, не говоря уже о телефоне, не могли.
Возникновение, а затем и дальнейшее стремительное развитие телевидения
нередко вызывало опасения, а не заменит ли телевизор собой книгу, отвоевав у нее
культурологический приоритет. Нечто в этом духе действительно произошло, но
постепенно выяснилось, что в основном телевизор и книга вполне могут ужиться (мы
не ведем здесь речь о низкокачественных телевизионных программах, потому что это
не аргумент: среди моря книжной продукции тоже, мягко говоря, не одни шедевры).
Некоторое беспокойство вызывает, правда, новое распределение времени у
подрастающего поколения в ущерб книге в сравнении с телевидением, и вот почему:
книга все-таки требует больших интеллектуальных и эмоциональных усилий для
своего усвоения, а телевизор оставляет зрителю более пассивную роль. (Это, конечно,
лишь общий постулат, а в конкретной практике все может повернуться иначе: