 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
61
достаточно устойчива, чему не мешает даже ее противоречивость, которая становится
формой осмысления, освоения реальной жизненной противоречивости и диалектики.
Еще одна особенность обыденного сознания состоит в том, что картина мира в
нем создается не только в результате непосредственной жизненной практики, но и под
более или менее сильным воздействием концепций мироустройства, возникающих в
идеологии, религии, науке, искусстве. Влияние это может быть очень сильным, иногда
решающим (католицизм в средневековой Европе), а может почти не сказываться на
уровне бытового сознания (идеология «просвещенного дворянства» в России первой
половины XIX в.), но всегда так или иначе оно присутствует. Сила указанного влияния
зависит также и от конкретной личности, активности пропаганды, состояния средств
массовой информации и некоторых других факторов. В результате обыденное сознание
представляет собой не концептуально-мировоззренческий монолит, но довольно
пеструю картину, требующую в каждом отдельном случае конкретного анализа.
Прежде чем перейти к рассмотрению различных концепций миропорядка,
следует сделать еще два предварительных замечания. Во-первых, создание таковых
концепций вытекает из самой сущности культуры, которая, как мы помним, рождается
из противопоставления «я — мир». Следовательно, найти организующую идею
миропонимания и найти свое место в нем — чисто человеческая, притом именно
культурологическая (а не философская, скажем) потребность. (Между прочим поэтому
представления о мироустройстве возникают не только на уровне философии, но и в
сфере религии, искусства, быта и т.п.) При этом важно отметить, что
культурологические концепции бытия и человека практически не зависят от
гносеологической стороны основного вопроса философии — вопроса о том, познаваем
ли мир как таковой в его объективных закономерностях или же закономерности миру
не присущи и привносятся в него человеческим мышлением'.
Иными словами, для культурологической стороны рассматриваемой проблемы
практически безразлично, существуют ли законы миропорядка в действительности или
действительность упорядочивается при помощи категорий человеческого мышления.
(Напомним, что первая точка зрения господствует в теории познания Ф. Бэкона, Д.
Дидро, Гегеля, Энгельса, Ленина; вторая — у Беркли, Канта, неокантианцев и др.) Хотя
в дальнейшем мы и будем различать эти тенденции, но необходимо помнить, что
практически-поведенческий аспект культурологической деятельности человека от них,
как правило, не зависит.
' Так формулировали эту проблему Ф. Энгельс («Анти-Дюринг») и В.И. Ленин
(«Материализм и эмпириокритицизм»)
Во-вторых, — и это очень симптоматично — представления о мире и человеке
— это в любом случае представления о мироустройстве, миропорядке,
подразумевающие некоторую упорядоченность мира, подчинение его определенным
законам и закономерностям. Этот подход не может быть потеснен возникающими
время от времени теориями, рассматривающими бытие как абсолютный хаос,
поскольку сама идея хаоса рождается из первоначальной идеи порядка и представляет
собой «миропорядок со знаком минус». Почему человеческое мышление о мире
очевидно тяготеет к установлению закономерностей этого мира — пока неясно. Воз-
можно, это лишь отражение в человеческом сознании объективных законов бытия, но
не исключено, что потребность создавать упорядоченные модели реальности есть лишь
свойство человеческого сознания, не имеющее к реальному бытию никакого отно-
шения.