 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
60
человека в нем. Однако разные виды культурного сознания по-разному формируют
картину мира. Для сознания идеологического (собственно идеология, этика, политика и
т.п.) характерно формирование более или менее целостной концепции мира и человека,
то есть законченной системы мировоззрения, логически и фактически доказательной,
вербализованной в четких постулатах и, как правило, непротиворечивой. Аналогичным
образом формируется картина мира в научном сознании, поскольку оно имеет
отношение к культурологическим проблемам: так, фактом культурного сознания ста-
новились, например, античная концепция мироздания, гелиоцентрическая система
Коперника, теория относительности Эйнштейна и т.п. Религиозное сознание также
создает более или менее законченные концепции мироздания, но в них существенную
роль играет уже не только рациональное мышление, но и эмоциональное осмысление
мира, в силу чего религиозные концепции используют не столько логическую, сколько
психологическую доказательность, и в силу этого в меньшей степени приведены в
систему, обнаруживая иногда прямую нелогичность и противоречивость. Нередко (но
далеко не всегда) концептуальные картины мира и человека возникают в
художественном сознании, в области искусства и особенно литературы (например, в
творчестве Рабле, Руссо, Достоевского и др.). Однако в силу образной природы
искусства концепции мира и человека в нем еще более эмоциональны, еще менее
приведены в логическую систему, хотя и достаточно последовательны. Часто
отдельные, концептуально важные постулаты даны в произведениях искусства не в
форме прямых высказываний, а в форме конкретных образов: так, любимая идея
Достоевского о необходимости смирения и сострадания воплощена в таких персонажах
его романов, как Соня Мармеладова, князь Мышкин, Алеша Карамазов, старец Зосима
и др. Поэтому выявление концепции мира и человека в художественных произведениях
требует интерпретации, то есть «перевода» с художественного, образного «языка» на
язык понятийно-логический.
Принципиально иначе обстоит дело в сфере обыденного сознания, то есть
сознания большинства людей (см. гл. V). Разница заключается прежде всего в том, что
обыденное сознание не создает цельных и законченных концепций человека и мира.
Картина мира и человека здесь принимает форму не мировоззрения, а мироощущения,
миросозерцания. Это значит, что она складывается стихийно, в процессе практического
освоения мира человеком, под воздействием непосредственных жизненных
впечатлений, которые весьма редко формулируются в виде правила и закона: в
условиях обыденного сознания и обыденной жизни обобщение непосредственного
опыта существует, как правило, в виде пословиц и поговорок, образных по своей
природе, но и то далеко не всех. В силу этого картина мира в обыденном сознании мо-
жет быть и сколь угодно противоречивой: даже в пословицах заложена эта
противоречивость, так что едва ли не на каждую пословицу можно подобрать другую,
ей противоречащую, например: «Ложь до правды стоит» — «Бог правду видит, да не
скоро скажет», «Кто рано встает, тому Бог подает» — «Кто долго спит — тому Бог
простит», «Все под Богом ходим» — «На Бога надейся, а сам не плошай» и т.п.
В картине мира, создаваемой обыденным сознанием, очень важное значение
имеет практически-поведенческий аспект: во многих случаях человеку обыденного
сознания важно не столько принципиальное строение мира, сколько насущные
«рекомендации», как надо поступать в данном конкретном случае. (Это не означает,
разумеется, что в среде обыденного сознания не могут появляться своего рода
«философы», приведшие свое мироощущение к некоторой логической
упорядоченности и любящие поговорить о том, как устроен мир.) В то же время
картина мира и человека в обыденном сознании каждой отдельной личности