 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
69
Теоретическую модель, освещенную, правда, авторской иронией, до конца
последовательной концепции мира как хаоса, в котором ничто не обязательно и ничто
не исключено и который более чем успешно сопротивляется попыткам его познать, дал
философ-фантаст Р. Шекли в романе «Обмен Разумов», назвав ее Искаженным Миром,
который на самом деле есть лишь проекция идеи хаоса на мир реальный:
«Помни, что в Искаженном Мире все правила ложны, в том числе и правило,
перечисляющее исключения, в том числе и наше определение, подтверждающее
правило.
Но помни также, что не всякое правило обязательно ложно, что любое правило
может быть истинным, в том числе данное правило и исключение из него <...>
Некоторые считают высшим достижением интеллекта открытие, что
решительно все можно вывернуть наизнанку и превратить в собственную
противоположность. Исходя из этого допущения, можно поиграть во многие занятные
игры; но мы не призываем вводить его в Искаженном Мире. Там все догмы одинаково
произвольны, включая догму о произвольности догм.
Не надейся перехитрить Искаженный Мир. Он больше, меньше, длиннее и
короче, чем ты. Он недоказуем. Он просто есть <...>
То, что есть, невероятно, ибо все отчуждено, ненужно и грозит рассудку».
Таковы основные концепции миропорядка, наблюдаемые в различных
культурах. Рассмотрим теперь представления и концепции, выявляющие место
человека в мире. Они должны отвечать на два основных вопроса: во-первых, может ли
человек постигнуть закономерности миропорядка и нужно ли ему это, и, во-вторых,
какова должна быть его поведенческая стратегия в мире в соответствии с
объективными законами и своими познавательными возможностями (или без такового
соответствия). Первый вопрос носит гносеологический характер, второй —
практический и этический.
Наиболее распространенная и практичная концепция утверждает, что человек
может в необходимой и достаточной степени познать законы мира и действовать в
соответствии с ними. Эта концепция вырастает прежде всего из повседневной практики
человека и, следовательно, берет начало в сфере быта, в представлениях, присущих
обыденному сознанию. Любой человек ежедневно и даже ежечасно видит
подтверждение причинно-следственных связей между явлениями и действиями — а это
важнейшая и определяющая закономерность бытия, — учится строить свое поведение,
исходя не только из своих желаний, но и из объективных возможностей (это между
прочим главный путь взросления человека: дети в разном возрасте по-своему «хотят
луну», не видя никаких объективных ограничений своим желаниям; впрочем, остатки
такого мышления вполне могут сохраняться у некоторых людей и в зрелом возрасте).
На основе этого общего, присущего обыденному сознанию представления о
месте человека в мире создавались теоретические концепции в философии, этике,
религии и т.д., которые утверждали, что «свобода есть осознанная необходимость», а
это, собственно, и значит, что человек должен действовать на основе познанных
закономерностей объективного мира и что действовать наперекор им — глупо и ни к
чему хорошему привести не может, — в этом состоит ограничение субъективной воли.
Этой точки зрения придерживались, например, Б. Спиноза, Б. Паскаль, Р. Декарт;
сложное преломление она нашла в философии Канта, Гегеля и Фейербаха; более
прямолинейное — в марксистской философии; в значительной степени на ней
базируются некоторые религиозные системы — от буддизма до ислама, — в которых
рассматриваемая концепция выступает в форме безусловного требования подчинения
божьим заповедям. Здесь, кстати, интересно рассмотреть очень сложный вопрос о