 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
30
характера Толстой: «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым
она дышала, — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, — этот дух,
откуда взяла она эти приемы, которые раs dе сha1е давно бы должны были вытеснить?
Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых
и ждал от нее дядюшка <...> Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это
сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела
платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую
ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять все то, что было в
Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке».
Особый менталитет, особые представления о мире и человеке, своя система
ценностей — все это ведет к тому, что складывается определенный национальный
образ жизни, устойчивый порядок бытия, к которому человек приобщается с
младенчества и который потом передает детям и внукам. О категории «образ жизни»
мы будем подробно говорить позже, пока лишь заметим, что, несмотря на некоторое
размывание национального культурно-бытового уклада, образ жизни остается
преимущественно национальным.
Если национальная культура с присущим ей менталитетом, образом жизни и т.д.
— не фикция, а реальность, то не фикция и национальный характер. Это подтверждают
и многочисленные анекдоты на национальную тему, не теряющие свою актуальность и
популярность; и широко распространенные как в быту, так и в литературе
характеристики «типичный англичанин», «настоящий француз» и т.п.
Существуют также определенные стереотипы в характеристиках национального
характера и менталитета, некоторые ключевые для каждой нации категории мышления
и поведения: для француза это любовь, изящество и «здравый смысл», для немца —
порядок и дисциплина, для итальянцев — легкомыслие, артистизм и художественные
наклонности, для англичанина — джентльменство, традиционализм и некоторая
экстравагантность, ирландец — драчун и забияка, русский — широкая натура, еврей
занимается «гешефтом», американец — подвижен и деятелен, а индус —
созерцательно-неподвижен и т.п. Возможно, данные стереотипы свойственны далеко
не всем представителям той или иной нации (особенно в наше время, во многом
стирающем национальные различия), но некоторое рациональное зерно в них,
безусловно, есть.
Национальная тематика занимает важное место в художественной и
художественно-публицистической литературе. Так, еще в XIX в. выяснение
сущностных черт русского национального характера в сравнении с другими нациями
было характерно едва ли не для всех наших великих писателей: Пушкина («Клеветни-
кам России», «Капитанская дочка», отчасти «Евгений Онегин»), Гоголя («Мертвые
души», «Тарас Бульба»), Лескова («Железная воля»), Достоевского (особенно романы
«Бесы» и «Братья Карамазовы»), Толстого («Война и мир»), Салтыкова-Щедрина («За
рубежом», «История одного города»), Чехова («Глупый француз», «Тина», «Перекати-
поле»). В отечественной литературе XX в. проблема русского национального
характера, естественно, получила очень широкое развитие в связи с Великой
Отечественной войной; русский характер противопоставлялся немецкому в
произведениях А.Н.Толстого («Русский характер», «Русский и немец», «Разгневанная
Россия» и др.), К.Симонова («Если дорог тебе твой дом...» и др.), А.Т.Твардовского
(«Василий Теркин», «Зима на фронте», «Родина и чужбина» и др.), А.Платонова
(«Неодушевленный враг») и многих других наших писателей. Для XX в. характерны
попытки уяснить особенности того или иного национального характера и на «мирном»
материале появляются произведения, которые можно было бы назвать
«художественно-этнографическими»: «Некий месье Бло» французского писателя