 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
127
Во втором — ребенок начнет пренебрегать вообще всеми приказаниями и
запретами, не отличая главное от неглавного, потому что само их обилие
дезориентирует личность, для него теряет смысл само слово «нельзя», и тогда
обращаться к нему с серьезным выговором за серьезный проступок — дело
бесполезное: его ценностная система уже разрушена постоянными придирками, так что
любое замечание — важное или неважное — он привык просто пропускать мимо ушей.
Вообще запреты и приказания как крайняя форма воспитания требуют и
известного такта, и знания некоторых свойств психологии ребенка. Приведу по этому
поводу два примера. Думаю, каждый человек слышал, и не раз, как мать или бабушка
раздраженно кричат на ребенка: «Ты зачем залез в лужу?! Выйди немедленно!» По
этому поводу возникают два вопроса. Во-первых, а почему нельзя лезть в лужу, ведь
это интересно и несколько необычно? А во-вторых, неужели нельзя было, собираясь на
прогулку, предусмотреть это желание ребенка и обуть его в непромокаемые сапожки?
Второй пример. Все родители знают, как трудно загнать ребенка домой, если в
это время он играет во дворе во что-то интересное. Умная мать в таких случаях подает
сигнал с небольшим опережением, например, за 10—15 минут до положенного срока.
Для чего? Для того чтобы смягчить приказание некоторым компромиссом. «Иди домой
ужинать!» — «Ну мама, можно я еще погуляю?» — «Хорошо, погуляй еще минут
десять, а потом приходи». Такой вариант, как правило, устраивает и мать, и ребенка, а
главное, не подавляет в нем такой важной культурологической ценности, как
ощущение свободы (в определенных рамках, конечно).
Многочисленность (и часто немотивированность) запретов и приказаний — это
первая причина неблагополучия в воспитательном деле. Другой воспитательной
ошибкой, оказывающей безусловно отрицательное воздействие на формирование
культуры личности, является такой на первый взгляд пустяк, как тон разговора с
ребенком. Этот фактор представляется второстепенным лишь на первый взгляд.
Кричать на ребенка, разговаривать с ним в вечно раздраженном тоне, если такая манера
становится привычкой, ведет сразу к двум негативным культурологическим
последствиям. Во-первых, ребенок, когда на него кричат, во многом теряет такую
культурологическую ценность, как самоуважение. Во-вторых, на раздражительный и
часто злой тон воспитателя (воспитательницы) ребенок инстинктивно отвечает тем же,
а это чревато утратой навыка культурного разговора, доброжелательного или хотя бы
спокойного общения и поддерживает такую антиценность, как элементарное хамство и
неуважение к чужой личности. Когда мы встречаемся с проявлениями этих
антиценностей в подростке, юноше или даже молодом человеке, мы часто удивляемся:
«И в кого он уродился!», «Откуда в нем это взялось?» А удивляться нечему: что
посеешь, то и пожнешь.
Другой воспитательной ошибкой, оказывающей в конце концов крайне
отрицательное влияние на формирование системы ценностей, является нерегулярность
контроля за приказом или запретом, причем не так уж важно, являются это приказание
или запрет принципиальными или не слишком существенными. В том и в другом
случае нерегулярность контроля воспитывает, мягко говоря, наплевательское
отношение ко всякому запрету или приказанию. Возьмем для примера такую
культурологическую ценность, как поддержание порядка в доме, и в частности в
комнате ребенка. (Заметим, что эта ценность очень важная, так как, включаясь в общую
ценностную систему, формирует не только характер, но и некоторые важные
культурологические привычки и часто обеспечивает культурный комфорт: так, я
встречался со многими людьми, которые буквально не могли ни работать, ни отдыхать,
если в доме беспорядок.). Чтобы сформировать эту ценность, нужен ежедневный
контроль за порядком в комнате ребенка до тех пор, пока содержание комнаты в