 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
60
Классификация Брика применима не только к повторению звуков, но и к повторению слов,
синтаксических форм, значений (синонимический повтор) и т.п. Эта классификация показывает, что
звуковой подбор совершается не ради самих только звуков, но и с целью оформить звуковыми
соответствиями распадение речи на ритмические единицы. Всего отчетливее это видно на рифме как в
прозе (в поговорках и пословицах) так, особенно, и в стихах.
Другая сторона в фонетическом отборе – это звуковая выразительность. Основой выразительной
функции звуков являются те ассоциации, которые мы связываем непосредственно с самими фонемами.
Ассоциации эти многоразличны.
Простейшим случаем звуковых ассоциаций являются звукоподражания. Многие звуки в природе
имеют акустическое сходство со звуками языка. Так, раскаты грома напоминают звук «р», дребезжащий
звук металла – звук «з», свист – звук «с», глухой шум – звук «ш»; поэтому слова «гром», «звон»,
«свист», «шум», «шелест», «шолот», «рычание» и другие имеют выразительную звуковую окраску.
Многие слова возникают из звукоподражаний («трах», «тик-так», «ку-ку», «мяу»). Слова эти именуются
ономатопеями. Самый простой способ звуковой выразительности – это пользование словами языка как
ономатопеями. Так, в сочетаниях «вьюга воет», «зверь ревет» есть элемент звукоподражания, т.е.
соответствие между фонетической формой выражения и звуковой природой описываемого явления.
Но со звуками могут быть ассоциации и незвуковой природы. Если мы обратим внимание на
обычные выражения: «высокий звук», «низкий звук», «сухой звук», «мягкий голос», «грубый голос»,
«тонкий голос», то убедимся, что существуют общезначимые (ибо эти выражения понятны для всех)
связи между характером звуков и различными явлениями незвуковой природы. Ср. у Лермонтова:
Я без ума от тройственных созвучий
И влажных рифм как например на ю.
Объясняется это тем, что мы располагаем звуки в ряды и сравниваем их между собой в некоторых
отношениях: например, по высоте тембра мы имеем шкалу гласных от «у» до «и», можем сравнивать
звуки по той энергии, которую мы на произнесение их затрачиваем, по трудности их произношения, по
силе их акустического эффекта (например, пронзительный звук «с») и т.д. Мы делим звуки на
музыкальные высокие и на музыкальные низкие, на приятные («нежные») и неприятные («грубые»).
Принадлежность высоких звуков голосу женщин и детей, а низких – голосу мужчин заставляет нас
ассоциировать высокие звуки с чем-то слабым и женственным, а низкие – с чем-то грубым, сильным,
мужественным. Но на такие же ряды разлагаются и восприятия иных органов чувств. Так, цвета мы
различаем яркие, светлые, с одной стороны, и тусклые, темные – с другой. Совершенно естественна
ассоциация между цветами светлыми (например, белым) и звуками высокого тембра (например, «и»).
Отсюда понятно, почему поэт, описывая лилию – белый цветок, – обильно будет употреблять звук «и»,
тем более что эта ассоциация поддерживается и тем, что слово «лилия» дважды содержит в себе этот
звук.
Легкость произнесения сонорных звуков ассоциирует их с представлением о чем-то легком и
нежном. Недаром слова «нежный», «милый», «юный», богатые сонорными согласными, были
излюбленными эпитетами в поэзии 20-х годов XIX в., разрабатывавшей женственные темы.
Такие ассоциации создают основу для эмоциональной окраски звука. Могут быть они и иного
происхождения: например, чувство презрения вызывает у нас определенную мимику – напряжение
лицевых мускулов, вызывающее особое движение губ, которое, при выдохе, может сопровождаться
губным звуком (отсюда междометие «фу»). Естественно, что губные глухие звуки могут окрашивать
речь в качестве эмоционального знака презрения, и такие слова, как «презирать», «подлый», «плохо»,
являются уже в своем звуковом составе окрашенными.
Подобно этому звук «с», напоминающий свист, также может выражать презрение, поскольку свист
вообще есть знак неодобрения (из театрального обычая слово «освистывать» приобрело широкое
значение) или жестокой иронии: например, в следующей эпиграмме Баратынского звук «с» отмечает
именно те места, в которых выражается презрение:
В своих листах душонкой ты кривишь,
Уродуешь и мненья, и сказанья,
Приятельски дурачеству кадишь
Завистливо поносишь дарованья:
Дурной твой нрав дурной приносит плод: