 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
51
ценным орудием для анализа художественного стиля, так как она не исчерпывает всех приемов
уклонения словесных конструкций от нормы и, кроме того, объединяет под одним названием «фигура»
явления языка самые разнообразные.
Все эти явления деформации синтаксиса сопровождаются и соответственным изменением и
построением интонации. Пользование интонацией как средством эмоционального окрашивания речи
типично для поэтического языка (на этом построены риторические вопросы и восклицания). Но не
только для эмоционального подчеркивания пользуются резкими интонационными формами, но и для
общей организации речи, путем установления интонационных соответствий в произведении.
При анализе художественного стиля поэтому необходимо наблюдать лексические и синтаксические
параллелизмы, которые обычно соответствуют и интонационным параллелям.
Интонация – совершенно не безразличный элемент в произведении, и некоторые писатели, учитывая
этот момент в творческом процессе, произносят свои произведения вслух, прежде чем записать их,
чтобы не ошибиться в выборе интонационной формы (так свидетельствовал о своем творчестве
Островский, у которого подобная система творчества объяснялась и избранным им драматическим, т.е.
предназначенным для произнесения, жанром).
Весьма характерным для стиля художественного произведения является большее или меньшее
синтаксическое однообразие стиля. Так, обилие коротких и разделенных предложений придает
своеобразие стилю и является особой манерой, которой противостоит стиль «периодический»,
состоящий из развитых, длинных предложений. В приемах этих развитых предложений следует особо
выделить предложения слитные (открытые конструкции), на которых построено несколько фигур
античной риторики. Вот пример такой конструкции из миниатюры И. Бабеля «Пан Аполек»:
«Святые пана Аполека, весь этот несравненный набор ликующих и простоватых старцев, седобородых,
плечистых, краснолицых, был втиснут в потоки шелка и могучих вечеров».
Сравни:
«В сугробах лес, в сугробах поля, в сугробах болота. Вечер близок. В полянах, за сугробами, село тонет
снегом, туманом, пургой; сквозь леса, поля и болота метет буран. Галки прячутся в мельницу. Галочьи гнезда
смело бураном. Ветер рвет, борет, подымает и хлопьями, пеленой несет, вьется смерчем, поет голосами, поет в
лесах, в полях, болотах».
(Н и к. Н и к и т и н.)
«Завод стал мощный, один из великанов в России, вырос сталью, железом и камнем, огородился на сотню
десятин заборами, математическими формулами, трубы подперли небо, задымили в небо, динамо-машины
кинули свет в ночи светлее солнца, сталь заскрежетала железом, завыли гудки, – завод стал сталелитейный,
машиностроительный, – там, за заводской стеной – дым, копоть, огонь, – шум, лязг, визг и скрип железа, –
полумрак, электричество вместо солнца, – машина, допуски, калибры, вагранки, мартены, кузницы,
гидравлические прессы, тяжестью в тонны, – горячие цеха, – токарные станки, фрезеры, аяксы, где стружки из
стали как от фуганка, – и при машине, за машиной, под машиной – рабочий, – машина в масле, машина – сталь,
машина неумолима, – дым, копоть, огонь, – лязг, визг, вой и скрип железа»... («Материалы к роману»).
(Б. П и л ь н я к.)
Если такими слитными членами являются распространенные члены предложения, приведенные в
психологическую последовательность, то мы получим «климакс», или «градацию»; если они построены
так, что каждое из слитных слов усиливает значение предыдущего, мы имеем «нарастание»; если слова
более или менее синонимичны – «перечисление».
Ср. нарастание у Достоевского, построенное на пародической «фигуральности» речей комического
героя Фомы Опискина:
«При одном предположении подобного случая вы бы должны были вырвать с корнем волосы из головы своей
и испустить ручьи... что я говорю! реки, озера, моря, океаны слез!..»
(«Село Степанчиково».)
Наконец, если аналогичные распространенные члены предложения или даже аналогичные
независимые предложения построены так, что начинаются с одного слова, мы имеем характерную для