 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
97
по мнению Г. Когена, недостаточно. Благодаря этому в истории все индивидуальное, все
представляющееся прерывным и бесконечно малым, вплетается в единый логически-причинно
объясняемый бесконечный прогресс. Его высшей целью и основой движения выступает идея Бога.
Историософская концепция Г. Когена близка гегелевской своей идеей исторического развития как
рационально необходимого логического процесса, где движение выступает ведущим и
рационализирующимся элементом, а идея Бога венчает сам процесс и указывает его конечную цель. Но
если у Гегеля исторический процесс — это движение абсолютного разума, жизнь, несущая в каждом
моменте свою полноту и способная быть уясненной только на самой высокой ступени развития, то у
Когена — это определенный мысленный образ, созданный самим человеческим разумом. Если Гегель
исходит из истории, то Коген — прежде всего из абстрактного человеческого разума, поэтому
рационализация исторического движения у Гегеля — это живое раздвоение и примирение жизни, тогда
как у Когена — это математическое понятие исчисления бесконечно малых величин.
Соратник Г. Когена -
Паулъ Наторп также считал главной темой истории определенность
человеческой сущности Богом или идеей. В его историософской концепции созидание разумом
теоретического и практического образа мира превращается в соучастие в вечно живом творении
божества, и тем самым идея Бога превращается в реальность Бога. Как и у Г. Когена, идея
исторического развития тождественна здесь идее прогресса и подчинена власти и цели нравственного
разумного закона как закона духовного единства человечества. Универсальная история П. Наторпа не
выходит за рамки старой схемы восхождения бесконечного прогресса к нравственной свободе и
нравственному единству. Для постижения самого исторического движения Наторп, как и Коген,
предлагает пугь математических аналогий.
Мировая история — это бесконечная погоня «за идеей», которая никогда не есть, но всегда только
становится. Немцам, в силу их идеализма, предназначено раньше других преодолеть страдания и
блуждания современности и перейти от либерально-индивидуалистической формы истории к
социально-идеалистической, где автономный разум развернет духовные силы истины и ценности во
всех людях. Немцы осуществят это при помощи нового воспитания и снова придут к своему призванию
быть наставниками мира, просветленного в страданиях.
Таким образом, у П. Наторпа и Г. Когена мы находим, прежде всего, истолкование духовного
содержания истории и почти полное игнорирование эмпирической исторической науки. К собственно
историческим работам они относились как к художественным произведениям, созданным на основе
обработки документальных материалов, или, в лучшем случае, как к простому нагромождению
исторических фактов. При этом философы марбургской школы уделяют значительное внимание
естествознанию и математике, используя последние достижения этих наук в своих исследованиях. Здесь
позиции марбургской и баденской школ явно расходятся: как мы уже подчеркивали, заслугой
баденской школы было как раз обращение к историческому эмпиризму.
1.9. Историческая динамика немецкой школы в контексте современности
Оценивая историческую динамику немецкой школы философии истории в целом, следует выделить
общий вектор ее развития — от абстрактно-всеобщих закономерностей логического порядка (у Гегеля и
его последователей) к воссознанию индивидуально-эмпирических образов философии истории (у
«философов жизни» и неокантианцев баденской школы). Движение от логицизма к эмпиризму
открывает возможность примирить философию истории с исторической наукой, описывающей
исторический процесс в его конкретности. Однако более полно эту задачу примирения историософии и
исторической науки решила все же французская школа Анналов.
Немецкой историософии присущ ярко выраженный гуманитарный характер: особое внимание к
выявлению духовно-религиозных факторов исторического процесса, вера в нравственный смысл
истории, в духовное единство человечества, в исторический прогресс, в универсальность его
исторической динамики. Именно эта гуманитарная направленность немецкой историософии выделяет
ее среди других национальных школ.