 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
24
видимости, осуществляться совсем в другом контексте и по другим критериям, нежели те, что
предложены европейскими формационными теориями.
Впрочем, слабый отзвук метафизической тоски по качественно иному ощущается в западных
концепциях «качества жизни», заряженных известной долей цивилизационной самокритики. Но эта
самокритика не идет ни в какое сравнение с прежними историческими формами европейской
цивилизационной самокритики, обеспечившей сначала переход от рабовладельческой античности к
средневековью, затем — от «душного» средневековья — к капитализму. В теориях «качества жизни» в
целом остаются не преодоленными ни гедонистическо-антропоцентрическая стекая интенция модерна,
ни субъект-объектный принцип отношения к миру. Экологическая озабоченность здесь не выходит за
рамки требования обеспечить экологический комфорт и экологически чистые продукты обществу
взыскательных потребителей. Будто великий Космос существует лишь затем, чтобы обеспечить
взыскательному потребителю не только надлежащий уровень жизни, но и ее комфортное качество.
Потребительский принцип отношения к миру здесь по существу не затрагивается; он скорее обрастает
рядом дополнительных критериев. С таких позиций назревшая планетарная реформация вряд ли может
быть инициирована.
Когда западные потребительские общества открыли для себя, что даров прогресса не хватит на
все человечество, прежде всего из-за экологических ограничений, они уцепились за крамольную, с
точки зрения классического европейского универсализма, концепцию «золотого миллиарда» —
счастливого будущего для избранного меньшинства. Это — хуже чем «разумный эгоизм», это —
опасная провинциализация мышления в эпоху, когда требуются действительно глобальные подходы и
решения.
По-видимому, из того факта, что сформированная на Западе модель развития оказалась опасно
расточительной в экологическом отношении и не подходит как способ решения общечеловеческих
проблем, предстоит сделать совсем другие выводы. Избранное счастливое меньшинство вряд ли долго
просуществует по масштабам макроисторического времени. Требуются не сепаратные решения за
спиной обездоленного меньшинства, а по-настоящему универсалистская альтернатива планетарного
типа. Привычная западная установка на преобразование внешнего мира в угоду не всегда разумному
эгоисту-потребителю здесь вряд ли окажется востребованной. Вероятно, характер предстоящего
формационного сдвига, в отличие от предшествующих, инициированных Западом, уже не будет
преимущественно «экстравертным», инструментально-технологическим. Отныне речь идет не о
радикализации потребительской установки, ориентирующей на поиски того, что еще можно заполучить
от мира для услады не знающих удержу приверженцев «морали успеха». Речь идет, напротив, о
решительной смене установки — о преобразовании нашей внутренней среды, наших ценностей,
мотиваций, приоритетов.
Прежние экстраверты потребительского типа чрезмерно занизили статус окружающего мира,
дабы оправдать свое утилитарное отношение к нему. Мир природы представал как конгломерат
мертвых тел и кладовая сырья, целиком отданная в наше распоряжение. Мир окружающего социума —
как поле социально-исторических экспериментов не сомневающегося в своих прерогативах авангарда,
лучше знающего интересы народов, чем сами народы.
Сегодня, благодаря теории геобиоценозов, синергетики, коэволюционной методологии, с одной
стороны, сравнительной культурологии и цивилизационного анализа — с другой, статус окружающего
мира необычайно вырос: относиться к нему как к простому средству или «чистой доске»
экспериментаторов отныне невозможно. Между субъектом и объектом прежней мироустроительной
системы произошло заметное изменение взаимоотношений: былой объект вырос в своем
онтологическом и ценностном значении, субъект — самокритически умалился. По-видимому, именно к
нему, субъекту, будет относиться запрос грядущей формационной теории по поводу необходимых
качественных реорганизаций и сдвигов. Слепота европоцентристского научного знания в отношении
внутреннего мира — этого «черного ящика» западной культуры, привыкшей уповать на технико-
экономический детерминизм, — мешает Западу выступить сегодня с большой формационной
мироустроительной инициативой.
1.4. Восточные и западные мегациклы всемирной истории
В целом можно предположить, что в мировой истории действует большой восточно-западный
мегацикл. Первая формационная инициатива принадлежала Востоку, где зародились ранние